Иван Азанов - Записки русского солдата

Когда же получили команду отходить, потихоньку просачивались по деревне к мосту через речку. По мосту немецкая батарея вела беглый огонь и вскоре его разрушила. Мост был старый, изрядно уже погнивший, так что большого труда не понадобилось. Но техника уже была на том берегу, в лесу, около километра от моста. Ну а нам, пешим, пришлось форсировать речку не по мосту, а так, своим ходом, кто как умел. После всего мы собрались в лесу, разместились по машинам и двинулись на Кременец. Конечно не все. Часть людей потеряли и убитыми и ранеными, Ведь собрались только уцелевшие, о раненых никто не беспокоился. Дорога на Кременец проходила в основном по лесу. В одном месте среди леса был небольшой лог, низина с заболоченной почвой. Дорога тут была укреплена древесным настилом. Вот эту гать охраняли четыре немецких танка, врытые в землю. Головные машины нашей колонны, когда они въехали на эту гать, тут они были подбиты снарядами из танков. Колонна оказалась под обстрелом пушек и пулемётов.

Мы рассредоточились по лесу, потом пошли в обход, в тыл этим танкам. Пехотой танки не охранялись, мы их сравнительно легко обезвредили. Подбитые машины столкнули с дороги и продолжили путь к Кременцу. Казалось, что всё обошлось благополучно, но тут случилось ещё одно непредвиденное обстоятельство. Появилась откуда-то группа офицеров в форме танкистов, человека четыре-пять. Нас, т. е. людей нашего взвода связи высадили из машины, нас было человек пятнадцать, мотивируя тем, что эта машина не наша, а их. Офицеров всех в полку мы не знали, так как мало находились в полку. Потом солдат обязан выполнять последний приказ, не зависимо от его целесообразности. Колонна ушла, мы остались. Пешком вечером того же дня добрались до Кременца. В городе было тихо.

Военных в городе не было, мирное население на улицах не показывалось. Когда мы проходили по городу, были сумерки, времени было около одиннадцати часов вечера. Где-то в горах, окружавших город, стреляла тяжёлая артиллерия, наша или немецкая, трудно было понять. Где выстрелы, где разрывы, тоже трудно понять. Каждый звук повторялся эхом неоднократно и сильно искажался. Мы были изголодавшие, без пищи и воды, уставшие. Совершенно не ориентированы в обстановке, в таком вот состоянии шли по одной из улиц города. И вдруг! Запах свежеиспечённого хлеба! Все сразу пошли на поиски столь пленительного запаха. Не прошло и пяти минут, как пекарня была найдена. Но хлебушка нам не хотели давать! Пришлось прибегнуть к дипломатическому искусству.

Минут через пятнадцать каждый из нас держал на коленях каравай белого, горяченького хлеба. Сидя на крылечке пекарни, беседовали с работниками пекарни. Они интересовались положением дел на фронте. Мы знали очень мало, они же не знали совсем ничего. Когда мы подкрепились хлебушком и водой, пошли по дороге на Тернополь. Поднялись на гору за городом, а там сложный перекрёсток, пять или шесть дорог сошлись в одну точку. На перекрёстке творилось что-то невообразимое: с трёх или четырёх направлений подошли колонны военных, и каждая из них хотела идти первой. Каждая колонна выставляла офицера, старшего по званию, если так вопрос не решался. Тогда шли в ход пистолеты. Мы же пытались хоть что-нибудь выяснить, узнать обстановку, узнать хоть что-нибудь о своём полку.

Часа два потратив времени впустую, пошли в близлежащий хуторок и легли спать. Спали сном праведников часов до десяти утра следующего дня. Проснулись, шёл дождь, спокойный летний дождь. Говорили, что перед утром была гроза, я её не слышал. Вокруг было тихо, спокойно. Военных не было нигде никого. Как бы и войны не было и в помине. Вскоре дождь кончился, тучки разошлись. Наступил жаркий день. Мы двинулись по дороге на город Тернополь. Прошли километров десять-пятнадцать без приключений. Поднялись на возвышенность. Впереди по дороге, в низине, был довольно большой населённый пункт. В нём шел бой, ружейная, пулемётная стрельба. Била артиллерия с разных направлений. Издали разобраться, кто с кем воюет, где наши, где противник было невозможно. Если идти по дороге, куда попадём? К нашим, или к противнику? Мы решили отклониться от большой дороги влево, на просёлок. И так пошли мелкими деревнями, просёлочными дорогами. Вскоре влились в поток наших войск.

Двигалась пехота, обозы, артиллерия, машины все вперемежку. Поначалу было всё спокойно. Потом оказались под обстрелом немецкой артиллерии. Под обстрелом покидали дорогу, и пешие и конные пошли по полям лавиной, кто куда глядел. Отойдём километра два-три, разрывы поотстанут, народ успокоится, начинает опять собираться на дорогу. Потом опять снаряды начинают ложиться в гущу народа. И всё повторяется, и так весь день до темноты. Да ещё самолёты группами по два-три самолёта курсировали над дорогой, поливали из пулемётов и пушек. На следующий день почти то же самое. За сутки проходили по 70–80 километров. Питались на подножном корму. Проще сказать: двигались натощак. Вот забыл, наверное, на третий день добрались до Тернополя.