Алексей Некрасов- Вебер - Живой труп

– Да вы, не обижайтесь на черный революционный юмор! На Тверской бульвар в хороший частный клуб едем. С одним из совладельцев я на короткой ноге. Статейки разоблачительные пишу про его конкурентов. Так что, вход в любое время дня и ночи. Еще и кредит в буфете на представительские расходы.

На какое-то время Рахимов замолчал, сосредоточившись на дороге. По мере приближения к центру движение стало гораздо интенсивнее. Старенький "Руслан" то и дело подрезали сверкающие зеркальной полировкой монстры американского и немецкого производства.

– Купеческие сынки гуляют! Мать их …! – выругался сквозь зубы Рахимов, после очередного экстренного торможения. Когда свернули на Тверскую, он неожиданно поинтересовался:

– Кстати, когда вы представлялись, свою классовую принадлежность никак не обозначили. В нашем консервативном отечестве так вроде не принято. Или вы из принципиальных безсословцев?

– Дворянин, бывший – сухо сообщил Александр.

– Ого! – присвистнул Рахимов – Суд чести за отказ от дуэли? Хотя это, наверняка, не про вас. Может быть, недоразумения по финансовой части?

– По финансовой, недоразумения, – еще более сухо ответил Александр. Рахимова его тон совершенно не смутил.

– Ну да ладно! Надеюсь, свою историю вы мне еще расскажите, если желание будет. А за любопытство, уж извините, оно не совсем праздное. Есть предчувствие, что судьба нас непросто так свела.

Свернув с Тверской улицы на бульвар, они заехали на автомобильную парковку. Устроили ее здесь лет десять назад на месте снесенного здания аптеки, но за лакомый кусок территории до сих пор периодически разгорались имущественные споры.

– Скоро тут автомобиль нельзя будет оставить. "Сытноедов" ресторан быстрого питания по американским технологиям планирует строить. Наш "Папарации" проект активно лоббирует, – сообщил, промежду делом, Рахимов. Покидая машину, он небрежно хлопнул дверцей. А когда Александр поинтересовался, не стоит ли закрыть авто, махнул рукой:

– Это вам не Марьина роща. Да и есть тут магниты попритягательнее.

С последним нельзя было не согласиться. Среди припаркованных по соседству машин, даже Нева представительского класса выглядела бы очень скромно.

На Тверском бульваре мягко светили фонари. Вокруг бронзового Пушкина гуляла хорошо одетая публика. Над песцовыми дамскими шубами, чиновничьими и офицерскими шинелями, словно в рождественской сказке, плавно кружились крупные снежинки. Александр почувствовал себя так, будто его перенесли в волшебную страну. И по иронии судьбы в роли доброй феи оказался работник одной из самых скандальных московских газет, по совместительству еще и член запрещенной политической партиии.

Пройдя по скверу в сторону Никитских ворот, они перед памятником Кольцову свернули налево, снова пересекли трамвайные рельсы и оказались на другой стороне бульвара. Среди отреставрированных, похожих на кукольные декорации фасадов вековой давности, выделялось строение современной архитектуры. Это был редкий случай удачного сочетания модерна и исторической застройки. Здание одновременно напоминало театр и подъезжающую к его подъезду карету. Огромные облепленные снегом фонари над входом усиливали ощущение сказки, и Александру почудилось, что его опять перебросило в какую-то иную реальность.

– Ну вот, пришли – сообщил Рахимов.

– Надо же, Лондон-клуб! – изумился Александр.

В противовес аристократическому Английскому клубу, заведение было безсословным. Пропуском сюда служили банковский счет на сто тысяч рублей либо сто десятин земли в личном владении. Сам клуб находился на втором этаже, первый занимал небольшой театральный зал, где иногда шли постановки для избранной публики. Еще с порога в глаза бросалась показная роскошь: – огромные в два человеческих роста зеркала, словно позаимствованная из Царскосельского дворца люстра, мраморные ступени и украшенные позолоченными львиными головами перила лестницы. Скинув подбитое мехом кожаное пальто, Рахимов уверенным движением завсегдатая вручил его швейцару в форме английского гвардейца. А Александр, расставаясь со своей шинелью, почувствовал себя представителем низших сословий на императорском приеме. Смущаясь своего помятого сюртука, он последовал за Рахимовым, который уже поднимался по лестнице.

Буфетная клуба напомнила аналогичное заведение Большого театра, где Александр полгода назад в последний раз угощал шампанским супругу. В тот день давали "Жизнь за царя" Глинки. Билеты на балкон он со скидкой достал через окружное дворянское собрание. Рассчитывал этим походом укрепить наметившееся хрупкое перемирие. Но эффект получился обратный. Неудобные места и надоевший патриотический репертуар вызвали лишь демонстративное недовольство. Он же почувствовал себя обиженным, и отношения еще быстрее покатились к разрыву. Запомнилось также, что шампанское стоило необоснованно дорого. И сейчас Александр счел нужным сообщить, что находится в стесненных обстоятельствах и за ужин на равных расплатиться не сможет. За что тут же и получил отповедь: