Талбот Мэнди - Орудие богов

Тесс откинулась назад, полностью расслабившись, глядя в небо, наслаждаясь облегчением и тем, что она взяла реванш:

– О, сначала одно, потом другое. Прежде всего, ваша походка.

– Я достану другие сапоги. Что еще? Руки я держала, как мужчина. Может, у меня голос слишком высокий?

– Нет. У некоторых мужчин бывает такой. Ну, длинная прядь золотистых волос у вас на плече – она может принадлежать кому угодно, но у вас уши проколоты.

– Как и у многих мужчин.

– У вас голубые глаза и длинные светлые ресницы. Я видела голубоглазых раджей, но ваши зубы слишком совершенны для мужчины.

– Есть еще что-то. Скажите!

– Помните, как вы повернулись к дворецкому перед тем, как я его отослала? Вы женщина – и умеете танцевать.

– Значит, это плечи? Я еще поизучаю перед зеркалом. Да, танцевать я умею.

– Но расскажите мне о себе, – настаивала Тесс, снова предлагая сигареты. На этот раз гостья взяла одну.

– Моя мать была русской женой Бубру Сингха, сына у него не было. Я законная магарани Сиалпура, но эти дурни англичане посадили на трон племянника моего отца, утверждая, что женщина не может царствовать. Они отдали Сиалпур Гангадхаре, а он настоящая свинья и льстец. Это вместо того, чтобы посадить на трон женщину, которая стала бы только смеяться над ними! А этот гад еще наплодил кучу поросят, так что, если даже отравить его и его отродье, всегда останется какой-нибудь ублюдок – у него их так много!

– А вы?

– Обещайте, что будете молчать!

– Хорошо.

– Как женщина женщине?

– Положитесь на мое честное слово. Но больше я ничего не обещаю!

– Так говорит человек, чьи обещания искренни! Мы уже друзья. Теперь я расскажу вам, что у меня на сердце.

– Для начала скажите, как вас зовут

Гостья уже собиралась дать ответ, когда к воротам подъехал верховой. Его лошадь беспокоилась, и всадник разразился сильными выражениями.

– Том Трайп! – узнала Тесс. – Что-то он сегодня рано.

Гостья улыбнулась. С подозрительной внезапностью из задней двери появился Чаму и вперевалку направился к воротам. За ним наблюдала пара голубых глаз, которые могли прожечь дыру у него в спине.

Мужчина задержался в воротах, чтобы осмотреть щетку над копытами лошади. Странная гостья Тесс, казалось, не спешила, но движения ее стали быстрыми, точно у вязальной спицы. Она достала авторучку и совсем уж неожиданный предмет – индийскую банкноту в тысячу рупий, новенькую, хрустящую и чистую. Подписи Тесс не разглядела, ручка вернулась во внутренний карман, а свернутая вчетверо бумажка скрылась в удлиненной ладони, прежде чем Том Трайп, позванивая шпорами, появился на дорожке.

– Доброе утро, мэм. Не хочу вас затруднять, у меня неприятность, и я позволил себе вольность. Моя лошадь поранила ногу – ничего серьезного, но я подрядил двух ваших грумов поработать при помощи губки и воды. Через двадцать минут все будет в порядке, и я отправлюсь восвояси – работа ждет.

Он остановился спиной к солнцу, держа руки на бедрах, глядя на Тесс снизу – пятидесятилетний мужчина, солдат иного поколения, в белой военной форме, напоминающий сержант-майора времен Мятежа. Усы у него были выкрашены в темно-коричневый цвет по моде викторианских военных, из той же эпохи были громадные медные шпоры, позвякивающие на черных сапогах. С солдатской четкостью отдавая салют, прежде чем снять шлем, он даже не взглянул на раджпутни.

– Как я много раз говорил, мэм, это единственный дом в мире, где Том Трайп может присесть рядом с принцами и эмиссарами.

– Вы завтракали?

Он ответил скорбной гримасой.

– Как всегда, Том?

– Как всегда, мэм. Шерсть собаки, которая меня укусила, составила весь мой завтрак.

– Полагаю, если я не накормлю вас сейчас, позже вы получите два завтрака?

Он кивнул: