Илья Ратьковский - Красный террор. Карающий меч революции

Существенную роль в становлении этой темы сыграли работы, созданные еще в годы гражданском войны, прежде всего, широко известные открытые письма Ю. О. Мартова, М. А. Спиридоновой и В. Л. Бурцева [24] Мартов Ю. О. Долой смертную казнь. М., 1918; Берлин, 1923; Спиридонова М. А. Письмо ЦК партии большевиков. Пг., 1918; Бурцев В. Л. Проклятье вам, большевики! (Открытое письмо большевикам). Стокгольм, 1918; Н.-Николаевск, 1919. . Являясь своеобразными манифестами, направленными против большевистского террора, они определяли основные черты, свойственные в той или иной степени всей последующей эмигрантской литературе. Призывы к суду над большевизмом и красным террором, прозвучавшие в этих брошюрах-письмах, вместе с материалами созданной А. И. Деникиным Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков, послужили толчком для более серьезного исследования проблемы красного террора.

Следует выделить научно-издательскую деятельность С. П. Мельгунова в годы берлинской и парижской эмиграции [25] См.: Ратьковский И. С. Историограф террора и революционной России (С. П. Мельгунов во Франции)// Русская эмиграция во Франции. СПб., 1995. С. 67–68; Ю. Н. Емельянов. С. П. Мельгунов: В России и эмиграции. М., 1998. . Первостепенное значение для истории вопроса имеет его широко известная книга «Красный террор в России», переизданная шесть раз. Источниковой базой этой книги являются главным образом материалы периодической печати. Однако эти данные не отражают картины всей России, в частности в ней нет материалов по Сибири, что признавалось и самим автором.

Другим использованным С. П. Мельгуновым источникам являются материалы Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков, в публикации материалов которой он принимал активное участие. Красный террор в исконно российских границах представлен здесь неполно и искаженно.

Третий источник — свидетельства очевидцев, собранные самим автором. Однако проверка использованных источников С. П. Мельгунова позволяет выявить серьезные неточности в его статистике и динамике террора даже в наиболее проработанном автором 1918 году [26] Ратьковский И.С. 1917 г. как фактор политики террора // Революция 1917 г. в России. СПб., 1995. С. 144–145. . Изложение политики ВЧК в последующие годы еще более мифологизировано. Примером является «статистика» расстрелов в Крыму в 1920 г, определяемая автором минимально в 50 тыс. человек (преувеличение по более объективным современным оценкам в от 4 до 8 раз).

Ошибки работы Мельгунова вызваны как объективными, так и субъективными обстоятельствами. По различным данным, в Советской России Мельгунов был подвергнут от 21 до 23 обыскам, при этом 5 раз он арестовывался, проведя в заключении многие месяцы [27] Даниель А., Охотин Н. О С. П. Мельгунове и его книге. // С. П. Мельгунов. Красный террор в России. 5-е изд. М., 1990. С. 206; Емельянов Ю.Н. С. П. Мельгунов: В России и эмиграции. М., 1998. С. 21. . Аресты Мельгунова в Советской России лишили его собранной картотеки, а дальнейшее высылка за рубеж возможности ее воссоздания. Книга созданная наспех, на следующий год после его высылки, к политическому процессу белого террориста Конради, убившего в Лозанне советского дипломата В. Воровского, и не могла быть исторически объективной. Вместе с тем, нельзя не признать, что С. П. Мельгунов предпринял, по сути, первую попытку историографической оценки вопроса о красном терроре. В работе получила обобщение вышедшая на тот момент зарубежная публицистическая историография вопроса, сформулирована концепция происхождения и содержания политики красного террора, альтернативная советской.

История ВЧК, отдельных периодов ее деятельности также нашли отражение в работах эмигрировавших из России В. Л. Бурцева и Р. Б. Гуля [28] Бурцев В. Л. Юбилей предателей и убийц (1917–1927). Париж, 1927; Вступительная статья к книге Е. Думбадзе «На службе Чека и Коминтерна». Париж. 1930 и др . Гуль. Р. Б. Дзержинский. Париж, 1935. . Вместе с тем исследования этих авторов вторичны по отношению к работам С. П. Мельгунова в силу их тенденциозности и однозначности, построении на старых источниках и не могут быть сопоставимы с исследованиями С. П. Мельгунова. Постепенно в эмигрантской литературе наступает определенный застой в освещении вопроса о красном терроре: она остается на уровне иллюстрации злодеяний большевиков, не поднимаясь до причинно-следственных связей белого и красного террора, его социальных корней и т. д [29] Чека. Материалы по деятельности чрезвычайных комиссий. Берлин, 1923; Аронсон Г. На заре красного террора. Берлин, 1929 и др. .