Кэтрин Арнольд - Хроники испанки. Ошеломляющее исследование самой смертоносной эпидемии гриппа, унесшей 100 миллионов жизней

Наконец, я хотела бы объяснить, почему выбрала термин «испанка» для описания смертельного вируса, который убил более 100 миллионов человек в 1918–1919 годах. Когда в июне 1918 года по Европе прокатилась первая волна гриппа, появились карикатуры и иллюстрации, изображающие эту болезнь как «испанку». Испанский грипп был изображен как костлявая женщина с черепом вместо лица в черном наряде для фламенко, дополненном мантильей и веером. Подтекст этого готического творения подразумевал, что «испанка» была проституткой, свободной заражать всех одновременно. Часто пародируемая в политических пасквилях «испанка» стала культовым символом эпидемии гриппа (другой символ – маска для лица), фигурирующим в бесчисленных публикациях по всему миру на протяжении эпидемии. «Испанка» ничуть не утратила своей способности очаровывать спустя десятилетия, когда она дала свое имя названию прекрасной книги Ричарда Кольера «Чума испанки» (The Plague of the Spanish Lady).

Когда я впервые начала писать о пандемии гриппа 1918 года, я отвергла слово «испанка» как бесполезное понятие, не более чем утомительное женоненавистническое клише. Но шли месяцы, и я начала ценить эту женщину такой, какая она есть: вымышленное создание, которое на каком-то подсознательном уровне дает миру возможность осмыслить свои страдания. Она берет свое начало в греческой мифологии как богиня мщения Эвменида. В ней также есть что-то от Кали, индуистской богини разрушения. В христианской религии испанка – это теневая сторона Мадонны, скорбящая мать (mater dolorosa), ангел-истребитель, карающий мир за разрушительные действия войны. Она также классическая femme fatale, роковая женщина, женщина в черном. Она – наша госпожа-скорбь, наше мучение. Как культурному феномену ей невозможно противостоять. И это ее история.

Когда рассвело над военным госпиталем на севере Франции, очередного молодого солдата объявили мертвым. К сожалению, это было обычным явлением в расположенном в Этапле 24-м Главном госпитале, крупнейшем полевом госпитале Франции. Сотни людей уже умерли здесь от болезней или ран. Когда рядовой Гарри Андердаун, сын фермера из Кента, умер 21 февраля 1917 года, он оказался всего лишь еще одной единицей в статистическом отчете. Даже слова в свидетельстве о смерти молодого солдата казались банальными. В двадцать лет юноша стал последней жертвой «широко распространенной бронхопневмонии» – осложнения после гриппа [1]. Но он также мог быть одной из первых жертв болезни, которая превратилась в ужасающую реальность – испанского гриппа.

Короткая жизнь Гарри была трагична, но ничем не примечательна. Всего лишь еще один молодой человек среди миллионов погибших во время Первой мировой войны. Он родился близ Эшфорда, графство Кент, в 1897 году и вырос на семейной ферме под названием Ходж-энд [2]. После объявления войны Гарри сначала решил остаться, свою профессию он определял как «сборщик сена» [3]. Но потом, в конце 1915 года, он передумал и ушел на фронт. При росте всего 5 футов и 1,5 дюйма (155 см) и весе 132 фунта (60 кг) юноша был признан годным к военной службе.

Его зачислили в армейский резерв на условии, что он «должен был прослужить один день в регулярной армии и потом оставаться в воинском резерве»… До тех пор, пока его не призовут по приказу Военного Совета [4]. Итак,

31 будучи в резерве, Гарри вернулся на свою ферму. В апреле 1916 года его призвали обратно на фронт и как рядового 12-го батальона Королевского полка Западного Суррея направили на учебу в армейскую учебную часть. Но через четыре месяца он заболел и попал в больницу с тонзиллитом. Гарри, казалось, выздоравливал, затем наступил рецидив болезни, и его «окончательно выписали» только 5 августа 1916 года [5].

Почти сразу Гарри был отправлен во Францию. Через несколько недель он стал жертвой, попав под завал, когда поблизости взорвался снаряд. Хотя Гарри и не пострадал физически, он вернулся домой инвалидом, страдая от контузии – эвфемизм Великой войны для обозначения боевого стресса. В военном госпитале Бэгторпа в Ноттингеме солдат находился в «состоянии шока», «потеряв речь и память» [6]. «Отдых и бромиды» составляли предписанный курс лечения [7].

Несмотря на все эти неприятности, Гарри твердо решил остаться в армии. В ноябре 1916 года он покинул госпиталь и вернулся в свой полк. Задержавшись в Англии на несколько недель, солдат прибыл во Францию в феврале 1917 года. Через две недели он был поражен «широко распространенной бронхопневмонией», как ее назвал лейтенант Дж. А. Б. Хэммонд из Медицинского корпуса Королевской армии [8]. Лейтенант наблюдал за состоянием Гарри с сочувствием и напряженным профессиональным интересом. Он уже видел подобные симптомы у предыдущих пациентов в Этапле, ни один из которых не выздоровел [9].