Кэтрин Арнольд - Хроники испанки. Ошеломляющее исследование самой смертоносной эпидемии гриппа, унесшей 100 миллионов жизней

Когда приехала жена больного, она обнаружила, что ее бывший муж стал темно-фиолетовым, у него затрудненное дыхание и слабый пульс. Чтобы обеспечить пациента кислородом, Байам вставил две полые иглы в кожу его груди и подсоединил их к большому кислородному баллону. В ту ночь дежурная медсестра заснула, вероятно, измученная требованиями пациентов, хотя, возможно, это произошло из-за зубной анестезии. Какова бы ни была причина, медсестра, должно быть, упала на клапан, регулирующий поток кислорода, потому что, когда она пришла в себя, кислородный баллон был совершенно пуст. Что же касается пациента, то он

очень напоминал полностью надутый воздушный шар. Его кожа была напряженно натянута кислородом, а веки были надуты и так распухли, что невозможно было открыть их даже пальцем. Давление, приложенное к любой части тела, вызывало ощущение потрескивания. Подобное ощущение можно было бы почувствовать, надавив пальцем на лимонный бисквитный пудинг. Скрыть случившееся было невозможно, и в траурном настроении медсестра доложила об этом дежурной сестре [36].

Состояние, вызванное иглами, было «хирургической эмфиземой легких», вызванной воздухом, или в данном конкретном случае кислородом, в подкожных тканях. Удивительно, но пациент выжил, и вскоре его выписали. Байам пришел к выводу, что поступление кислорода под давлением высвободило кровоток пациента. Единственным человеком, оставшимся неудовлетворенным всем этим эпизодом, была жена пациента, которая не была впечатлена тем фактом, что ее муж все еще был жив, и обвинила Байама во лжи.

Сан-Франциско в 1918 году был небольшим городом с населением около 550 000 человек, многие из которых недавно иммигрировали, особенно много было итальянцев и китайцев. Когда «испанка» угрожающе замаячила на горизонте 21 сентября, доктор Уильям Хасслер, глава местного Совета здравоохранения, ответил введением карантинных ограничений на военно-морской учебной станции острова Йерба-Буэна и других военно-морских формированиях.

Хасслер был известным и уважаемым общественным деятелем. После землетрясения 1906 года он на крыльце своего дома организовал запись рождений и смерти (ЗАГС). Вместе с главным санитарным врачом Рупертом Блу он провел Сан-Франциско через несколько эпидемий бубонной чумы в китайском квартале. Но на этот раз Хасслер заколебался. Вместо того чтобы ввести в городе санитарные меры, он выразил сомнение в том, что испанский грипп действительно достигнет Сан-Франциско, сославшись на «идеальный климат» города в качестве защиты от этой болезни [1]. Обсуждение вопроса о введении карантина или закрытии школ и театров было отложено. Вместо этого 28 сентября на Четвертом Параде свободы 10 000 человек прошли по Маркет-стрит, демонстрируя чучело кайзера Вильгельма в открытом гробу. 25 000 человек пели, и звезда немого кино Мэри Пикфорд обратилась к тысячам людей на митинге у здания Вифлеемской судостроительной корпорации [2]. Шестого октября 150 000 человек приняли участие в митинге в парке «Золотые ворота», а несколько дней спустя французский тенор Люсьен Мураторе стоял на ступенях офиса газеты The San Francisco Chronicle и пел гимн США и «Марсельезу» перед толпой в 50 000 человек. Национальный гимн был прерван воем машины скорой помощи, и толпа расступилась, чтобы пропустить ее. Это был зловещий знак. Неделю спустя Сан-Франциско охватила эпидемия испанского гриппа [3].

Вместо того чтобы ввести в Сан-Франциско карантин, власти города допустили проведение парадов и митингов. Так эпидемия охватила город всего за неделю.

Когда проблема стала очевидной, Хасслер дельно мобилизовал гражданские ресурсы. Горожанам было приказано носить маски, и город был разделен на районы, каждый со своими резервом. Тем не менее Хасслер был потрясен некоторыми событиями, свидетелем которых стал. В китайском квартале он видел, как жертвы гриппа томились на улицах, с подозрением относились к западной медицине и отказывались от официальной помощи. Хасслер чувствовал, что может лишь посоветовать состоятельным жителям держать своих слуг-азиатов дома, подальше от заразы в китайском квартале.

Вскоре Сан-Франциско был охвачен эпидемией. Студенты-стоматологи взяли на себя роль врачей, школьные учителя превратились в прачек, полицейские грузовики служили машинами скорой помощи, а сами блюстители закона собирали тела. Когда весь персонал коронерской конторы заболел гриппом, в морге работал пожарный. Жители города просили мэра Рольфа, чтобы он качал воду из Тихого океана на улицы, чтобы обеспечить гигиену. Мэр ответил, что «это невозможно» [4].