Дмитрий Узланер - Жак Лакан - введение

Бесконечна в силу того, что то, за чем субъект всю жизнь так долго и упорно гоняется, это осколок того самого утраченного наслаждения, который он/она пытается найти. Субъект перебирает один объект, другой объект, третий объект в поисках утраченного jouissance , утраченной полноты, но какой бы объект он/она ни брал, ни один из них не способен вернуть утраченное наслаждение.

Хорошая иллюстрация этой идеи – ослик, который бежит за морковкой. Морковка на удочке привязана прямо перед ним, она висит, и ему кажется, что она вот тут рядом. Но как бы быстро он за ней ни бежал, он никогда не сможет ее достигнуть, потому что сама конструкция той повозки, в которую запряжен этот ослик, делает морковку недостижимой. На рисунке 42 виден этот процесс – тут есть человек под значком с перечеркнутым субъектом, который бежит за привязанной перед ним морковкой (объект-причина желания). В лакановской алгебре это находит выражение в формуле, данной на рисунке 43. То есть перечеркнутый субъект, субъект, утративший свою целостность, вечно преследующий свой объект-причину желание и никогда не могущий его достигнуть.

В силу конститутивной нехватки, в силу невозможности в принципе найти то, что даст полноту, желание в своем движении бесконечно. Бесконечна его метонимия. Утраченное наслаждение не может быть найдено. Соответственно, бег за тем, что субъект хочет, бесконечен – он никогда не получит желаемого.

Рисунок 42.Человек-ослик, преследующий объект-причину желания

Объект-причину желания Лакан сравнивал с древнегреческим понятием ”агалма“. Агалма – это драгоценность, ценное приношение богам. Нечто, что, будучи помещенным во что-то, придает ему ценность. Это, по словам Лакана, то, «с помощью чего вы можете, коротко говоря, привлечь внимание богов» [101]. То есть это настолько ценная, настолько замечательная, настолько драгоценная вещь, что она способна привлечь внимание богов. Сами боги заворожены агалмой. Сам резервуар, в который агалма помещается, не имеет никакой ценности. Ценность имеет лишь положенная в него агалма.

Агалма – это и есть объект-причина желания в том смысле, что субъект пытается заполучить те или иные объекты, потому что считает, что в них находится эта драгоценность, эта агалма. Но каждый раз, получив тот объект, развернув его обертку, он/она обнаруживает пустоту, понимает, что там нет ничего, кроме этой самой пустой оболочки. Оболочки, которую субъект отбрасывает и устремляется за следующим объектом. Как пишет Лакан: «если этот объект вам эмоционально небезразличен, то это значит, что внутри него кроется объект желания, агалма . Вот что имеет значение, вот почему всегда интересно понять, где он, этот пресловутый объект желания, пребывает, какова его функция, как именно действует он внутри субъекта и в общении между ними» [102] Лакан Ж . Семинары. Книга 8: Перенос (1960–1961). М.: Гнозис / Логос, 2019. С. 164. .

Если некоторый объект – автомобиль, должность, счет в банке, все что угодно – распаляет субъекта, если он вызывает его/ее желание, – значит с точки зрения субъекта, внутри этого объекта находится эта самая агалма, этот самый объект-причина желания. Именно эта иллюзия придает данному объекту ценность.

Говоря о желании и его объекте-причине, необходимо снова вернуться к понятию das Ding. Das Ding, или Вещь, – это отсылка к Материнскому Другому, к тому утопическому состоянию, когда младенец и мать находятся в состоянии ничем не ограниченного единства, ничем не ограниченного наслаждения. Это jouissance , связанный с матерью, которая еще не стала Другим (то есть еще не была опознана в качестве отличного от субъекта Другого), которая еще не была отделена за счет действия отцовской функции. Это утопический отголосок того состояния, когда нехватка в Другом еще не была выявлена, еще не была символизирована.

Вот так Лакан поясняет это размышление: «Желание приходит от Другого, тогда как jouissance находится на стороне вещи» [103] Lacan J . Йcrits. Paris: Seuil, 1966. P. 854. . То есть Мать как Вещь – это еще не мать как Другой, это еще состояние такого, можно сказать, единства, ничем не разделенного и никак не символизированного. Единства, которое еще пока не осознается как единство с кем-то, это ситуация тотального слияния и jouissance от этого слияния, от непосредственного – в смысле никак не символизированного, не опосредованного никакими посредниками в виде, например, языка и вообще символического – взаимодействия с Материнской Вещью. А желание, как ясно из этой цитаты, приходит от Другого, приходит тогда, когда появляется Другой – у которого есть нехватка, который загадывает загадку, в чем же, собственно, эта нехватка заключается и, соответственно, что мне нужно для того, чтобы эту нехватку в Другом, а значит, и в себе, заполнить. Как получить любовь Другого – это вопрос субъекта желания. А jouissance находится на стороне Вещи.