Эмилио Сальгари - Черный Корсар. Королева карибов. Иоланда, дочь Черного Корсара (сборник)

– Да.

– Кто-нибудь ведет наблюдение с моря?

– Да. Таможенники.

– Надо их обойти.

– Мы знаем место, где можно спокойно высадиться и спрятать лодку в зарослях.

– Вперед!

– Одно слово, капитан.

– Говори.

– Было бы лучше, если бы ваш корабль дальше не шел за нами.

– Он уже лег на другой галс и будет ждать нас в открытом море, – ответил Корсар.

Постояв в задумчивости несколько минут, он продолжал:

– Правда ли, что здесь ходит испанская эскадра?

– Да, капитан, эскадра адмирала Толедо охраняет Маракайбо и Гибралтар [2] Название, употребляемое Э. Сальгари для обозначения одной из испанских крепостей на берегу Карибского моря. .

– Ах, так они боятся? Но Олоне на Тортуге, а вдвоем мы его потопим. Еще немного терпения, и скоро Ван Гульд узнает, на что мы способны.

Он снова завернулся в плащ, надвинул шляпу на глаза и вернулся на свое место, ни на минуту не спуская глаз со светлой точки портового маяка.

Лодка двинулась дальше, но теперь ее нос не был больше устремлен в сторону входа в гавань, так как моряки хотели ускользнуть от таможенной охраны, которая не преминула бы остановить лодку и арестовать всех находившихся в ней.

Через полчаса отчетливо вырисовался берег залива, так как до него оставалось не более трех-четырех швартовых. Берег отлого спускался в море, однако путь к нему преграждали заросли мангров – тропических растений, произрастающих преимущественно на отмелях и способствующих распространению vomito prieto – желтой лихорадки.

За ними виднелся густой лес, рассекавший звездное небо тяжелыми перистыми листьями огромных размеров.

Замедлив ход, Кармо и Ван Штиллер обернулись, чтобы посмотреть на берег. Они продвигались вперед с большой осторожностью, стараясь не делать шума и смотря по сторонам, словно опасаясь засады.

Черный Корсар, напротив, оставался недвижим. Он лишь положил рядом с собой три ружья и готов был встретить огнем тех, кто осмелился бы к ним приблизиться.

Было около полуночи, когда лодка причалила к берегу, пробив себе дорогу среди тростника и кривых коряг.

Корсар выпрямился во весь рост, окинул быстрым взглядом берег, легко соскочил на землю и закрепил лодку среди кустов.

– Оставьте ружья в лодке, – сказал он Ван Штиллеру и Кармо. – У вас есть пистолеты?

– Да, капитан, – ответил Ван Штиллер.

– Вы знаете, где мы находимся?

– В десяти-двенадцати милях от Маракайбо.

– Город за этим лесом?

– На краю этих огромных зарослей.

– Сможем ли мы попасть в него сегодня ночью?

– Это невозможно, капитан. Чаща здесь настолько густая, что мы вряд ли выберемся из нее раньше чем завтра к утру.

– Так нам что, придется выжидать до завтрашнего вечера?

– Если вы не отважитесь появиться в Маракайбо днем, то лучше подождать.

– Идти в город днем было бы безрассудством, – сказал Корсар как бы про себя. – Будь тут со мной мой корабль, я бы на это решился, но «Молниеносный» плавает сейчас в Великом заливе.

Несколько минут он стоял молча, неподвижно, словно погруженный в глубокие раздумья.

– А тело моего брата мы застанем еще на виселице? – спросил он наконец.

– Три дня его не будут убирать с площади Гранады, – ответил Кармо.

– Тогда время еще не потеряно. У вас есть знакомые в Маракайбо?

– Да, африканец, который дал нам лодку и помог скрыться. Он живет на опушке леса в одинокой хижине.

– Он нас не выдаст?

– Ручаюсь за него.

– Тогда в дорогу!

Они взобрались на берег. Кармо пошел впереди, за ним двинулся Корсар, Ван Штиллер замыкал шествие. Все трое вошли в темную чащу. Они шли осторожно, напрягая слух и не снимая руки с пистолета. На каждом шагу могла быть засада.

Лес высился перед ними, словно свод мрачной пещеры. Стволы всевозможных форм и размеров возносили к небу огромные листья, совершенно скрывавшие звездное небо.

Вокруг свисали гирлянды лиан, которые переплетались самым причудливым образом, карабкались на пальмы и низвергались, обвивая стволы деревьев и сплетаясь на земле с огромными корнями, немало мешавшими продвижению вперед трех флибустьеров и заставлявшими их делать обходы или пускать в ход абордажные сабли, чтобы проложить себе путь. Бледные отблески каких-то огромных светящихся точек, время от времени отбрасывавших настоящие лучи света, мелькали то у самой почвы, то среди листвы окружавших стволов. Они внезапно гасли, затем снова загорались, освещая все вокруг светом несравненной красоты, напоминавшим сияние волшебного фонарика.