Алексей Соловьев - Спецназ князя Дмитрия

Белеющий свежими досками проконопаченный ушкуй Ивану понравился. Он похлопал ладонью по гладко оструганному борту и согласился:

– Ладно, на два дня соглашусь. Но смотри у меня, если дольше!..

– Куда ж так спешите, гости дорогие? Аль товар долго лежать не может? Ты скажи, что везешь, может, здесь помогу сбыть выгодно. За помощь недорого попрошу, мне здешний торг хорошо ведом!

– В Кафу мне надобно, понял? Руками лучше работай, не языком.

Иван ушел к своему обозу, не заметив злобного взгляда, брошенного ему вслед. Служка негромко бормотнул в лохматую бороду:

– Брешешь ты, московит поганый! Из тебя такой же купец, как из меня ближний боярин. Ничего, у Мстислава хватит хитрости и времени спознать, кто ты такой на самом деле! Потом мой черед торжествовать будет…

Все москвичи, прибывшие с Иваном Федоровым, были поражены видом старинного русского града. Уже пять сотен лет Смоленск величаво лежал на берегу неширокого еще в этом месте Днепра. Некогда главный город кривичей, своею многочисленностью и укрепленностью в свое время испугавший Дира и Аскольда, заставив их обойти крепость стороною, когда князья изучали водный путь по Днепру из Новгорода в Киев. Мощные дубовые стены на высоких валах, меж которыми разместилось бы несколько таких городов, как Москва. Величественные каменные храмы Петра и Павла, архангела Михаила. Кипень торговых площадей, на которых можно было встретить и греков, и немцев, и шведов, и арабов. Стольный город княжества, многие годы бывшего одним из самых сильных на Руси. Лишь распри Ростиславовичей, позволившие перед самым нашествием Батыя захватить княжеский трон Святославу Мстиславовичу Полоцкому, щедро залившему кровью свой путь к власти, лишь посланные свыше кары Божьи (землетрясение 1230 года и последовавший за этим двухгодичный безжалостный мор) ослабили его. Оказавшись между Ордою и с каждым годом крепнущей Литвой, князь Иван Александрович все больше склонялся к выбору в пользу последней, уходя от ордынской дани, но все больше и больше теряя свою самостоятельность.

Служка Мстислав смолил второе судно на верфи, пообещав Ивану уже ранним утром перегнать его к причалам. Местные мастеровые всегда имели много работы: город стоял на месте окончания волока между Западной Двиной и Днепром, и обшарпанные днища судов постоянно требовали нового покрытия для успешного продолжения купеческого пути. Котлы с жидким варом подогревались ежедневно, смола ложилась и ложилась на видавшие виды доски ладей и карбасов. Не отсюда ли дошло до нас и само название города?

Главная ладья уже была полностью готова к водному походу. Большая часть груза с телег уложена на борт, весла и парус проверены. Ратники попросили Ивана отпустить их в город. Федоров разрешил, строго-настрого велев к вечеру вернуться на стан и ночевать только на борту.

Москвичи Стегний и Олег прошлись по торгу, завистливо глядя на бухарскую камчу и сладости, горячих степных жеребцов, изделия златокузнецов из Константинополя и Галаты, фряжскую бронь, свейские мечи, пряности из далекой Индии. Покупать было незачем и не на что, лишь в случае успешного окончания похода их калиты потяжелели б от Вельяминовского серебра. Они прикупили только корчагу хмельного меда и вернулись на берег, расположившись чуть поодаль от пристаней. Стегний не хотел делиться напитком со спутниками, Олег опасался гнева старшого, строго-настрого велевшего избегать хмельного пития в чужом городе. Но как тут не выпить, когда впереди пугающая неизвестность, а беспутная ратная душа уже успела привыкнуть к чаре?!

Большой кувшин с ручками опустел наполовину, когда мимо проходил Мстислав. Заметив бражников, он словно запнулся, прищурился, хитро улыбнулся в редкую бороденку и решительно повернул к ним:

– Отдыхаем, орелики?! Тоже надо. А то все плаваете да торгуете, когда ж хоть часок для себя выкроить, верно? После Кафы куда плыть собрались? Не в Константинов ли град? А то посылочку б вашему Ивану передал для родича своего.

– Куда товар будет, туда и поплывем, – хмуро буркнул Олег. – Наше дело охранять, торгуют иные…

– Дозволь, уважаемый, медку отпробовать? Многие им на торгу деньгу наживать стали, да не все делать умеют по старинке.

Стегний неохотно отлил пенящегося напитка в глиняную чашу и протянул смолянину. Тот выпил, крякнул, иронично хмыкнул и вымолвил:

– Так и знал, неук выстаивал. Не заборист, не ароматен. А пошли-ка ко мне на двор, я вас там другим угощу! С одного ковша в пляс потянет.