Александр Тамоников - Отряд бессмертных [сделано из исходника, правда, без необходимых по тексту междустрочных интервалов (интонационных разрывов между абзацами)]

— Для кого-то ты, собака Захир, и вельможа, для меня же дерьмо, которое я должен привести на Москву.

— На Москву? — изумился мурза.

Княжич уже пожалел, о том, что сказал, но слово не воробей.

— Да, на Москву, Захир. Я не знаю, зачем ты там нужен. Филат, исполняй приказ, да кляп не забудь вбить в вонючую пасть этого шакала!

— Сделаю, княжич!

Воин схватил мурзу, хотя тот не против был и сам идти, бросил его на пол, скрутил руки, ноги, поднял на плечо и понес на улицу.

Савельев ногой сдвинул матрас, увидел под ним саблю в ножнах, покрытых камнями, красивый нож и сказал Баймаку:

— Забери, отдашь мне потом, после переправы. А теперь займемся невольниками.

— Да, княжич.

Люди Савельева вышли из дома.

Бессонов подогнал коней и доложил, что из дюжины смог забрать только пять. Они не были стреножены, а потому разбежались. Но в конюшне одиннадцать скакунов и две ездовые лошади к повозкам.

— Этого нам хватит! — сказал княжич. — Ну так давай, Гордей! Выпускай невольников. Ты же больше всего сейчас желаешь именно этого.

Бессонов бросился к времянке.

Эмоции, с которыми невольники восприняли появление дружинников, невозможно описать. Люди, уже не надеявшиеся обрести свободу, вдруг получили ее. Они были оповещены Анфисой о появлении рядом с хутором ее мужа, ждали чуда, и вот оно произошло.

Бессонов увел свою семью в сторону. Всем остальным княжич приказал собраться за конюшней. Люди бросились целовать ему сапоги, но он решительно пресек это. Ратники поднимали с колен баб и мужиков.

— Успокойтесь, братцы, успеем еще порадоваться, — заявил Дмитрий. — Сейчас главное — уйти с этих проклятых земель. У меня вопрос к вам, мужики.

Невольники подтянулись к нему.

— Кто из вас владеет оружием, может драться с татарами, не просто вступить в схватку и тут же погибнуть, а по-настоящему вести бой?

Вперед тут же вышли Ивор Куляба, Матвей Бурдук, Сергий Балач. Они, в свое время, уже бились с крымскими татарами, состояли в войсках. Драться готовы были и другие, но у них не было боевого опыта.

Зато среди невольников нашелся знахарь. Дивей Торин худо-бедно, но все-таки мог лечить людей. Глеб Камба сплавлял лес по Москве-реке и Оке. Естественно, умели управлять конями, повозками. Жена Кулябы Наталья слыла у себя на поселении отменной поварихой.

Княжич старался делать все быстро. Время сейчас играло решающую роль.

— Всем собрать оружие, доспехи, коней, провиант, заполнить бурдюки водой! Куляба, Бурдук, Балач — в дружину! — приказал княжич, повернулся к Дрозду и заявил: — Забери их и держи при себе.

— Да, воевода.

— Как сделаете то, что я сказал, садитесь в повозки. И быстро, братья!

Люди забрали из дома все, что могло пригодиться им в дальнем походе, и расположились в повозках. Они смеялись, видя мурзу, привязанного на заду одной из них.

К княжичу подошел Бессонов и заявил:

— Спасибо тебе, Дмитрий Владимирович.

— За что, Гордей?

— За все. Что мне теперь делать?

— Смотреть за мурзой, меняясь с тем человеком, которого выберешь себе в помощь.

— Понятно.

Ночь еще властвовала над казанскими землями, когда отряд начал движение к мелководью. Он шел довольно быстро и скоро оказался у плотов.

Тут случилась небольшая задержка. Надо было распределить людей равномерно, дабы плоты выдержали тяжесть и не перевернулись. Здесь пригодился Глеб Камба. Он вместе с татарами разделил народ и скарб. Как ни жалко было коней и повозки, но пришлось оставить их на берегу.

Бессонов мешком бросил мурзу на плот, рядом с Рубаилом. Захир увидел своего бывшего нукера, заскрежетал зубами, что-то гневно проговорил:

— Чего это он? — спросил княжич Агиша.

— Ругается на Рубаила.

— Тот что-то отвечает.

— Называет мурзу шакалом и грозит прибить при первой возможности.

— Ты смотри за ними на переправе, а то затеют свару и опрокинут плот или сами сверзятся в воду. Доставай их потом! — сказал Савельев Бессонову.

— Невозможно будет их вытащить. Камнем уйдут ко дну.

— Тем более. — Дмитрий повернулся к рулевым, уже стоявшим на плотах, и спросил: — Готовы?

— Да, княжич, — раздалось в ответ.

— Пошли! — Княжич перекрестился.

Ратники не без труда вытащили плоты на глубину, загрузились на них, взялись за шесты и весла.

Великая река и на этот раз была благосклонна к отряду. Ветра и волны не было. Гребцы работали изо всех сил, постоянно менялись. Рулевые держали плоты строго поперек русла. Такое положение позволяло противостоять течению.