Михаил Шевердин - Тени пустыни

— Господин Мирза Касым, — резко сказал великан, — встаньте! Стойте и слушайте!

Белудж норовисто вскинул голову, но поднялся. При всем своем всемогуществе он струсил. Откуда незнакомец знает его имя?

Кандагарцы сделали стойку «смирно». Кто его знает, приезжего. Раз приказывает, наверно, начальник или вообще «власть имущий». Староста бросил раздувать огонь под котлом, подбежал и слушал, раскрыв рот и утирая уголком безрукавки слезы, набежавшие от дыма.

— Дервиш он только по одежде, — продолжал незнакомец, не проявляя намерения спешиться. — Говорю вам, он опасный человек. Он вор, из тех воров, которым за воровство на базарной площади отрубают уши. Потому есть приказ: всех вшивых, длинноволосых дервишей и странствующих монахов каландаров — хватать и отвозить в Герат к генерал — губернатору Абдуррахим — хану. Там разберутся, кто прославляет имя аллаха, а кто злоумышляет против власти и исламского государства.

— Ваше высочество! — захлебываясь от почтения, заторопился помещик. В донесении генерал — губернатора провинции Герат их превосходительства Абдуррахим — хана написано про дервиша, что он не дервиш, а краснорогий большевик и что он приехал тайным путем поднимать людей на господ благородства и достатка. И еще написано, чтобы того дервиша не убить и не ранить. Так сказал гонец господина Уормса, личного медика Керим — хана белуджского. А еще сказал: дервиш живой и здоровый зачем — то нужен инглизам, и приказано отвезти его в местность Баге Багу, что близ Мешхеда в Персии.

Старшой стражи, превратившийся было в присутствии столь знатной личности в истукана, при слове «инглиз» проявил признаки жизни и зашевелил губами.

— Чего тебе? — спросил всадник. — Сказать что — нибудь желаешь?

— Да, ваше высокое могущество!

— Говори, разрешаю!

— Надо дервиша не трогать… Если инглизам — чтоб их жены не беременели! — тот дервиш понадобился, пусть сами ищут. А по мне — шел бы он по своим дервишеским делам.

Пел бы и шел… Что есть дервиш? Просеянная пыль, политая водой. Подошвам от нее нет боли. На ступнях нет пыли…

— Молчи, простофиля! Совсем закидал меня словами, — взвизгнул помещик. — Смотри, Абдуррахим — хан узнает про твои слова… Спуску не даст.

— Приказ, сгори твой отец, есть приказ. Будет исполнено, высокий господин, будет исполнено… А ты, Сулейман, тут чего делаешь? Чтоб тебя…

Вопрос и сопровождавшее его ругательство были обращены к почерневшему, сожженному ветрами и песком дехканину, который держался рукой за хвост длинноногого жеребца и довольно смело поглядывал на собравшихся у куманданханы.

Он только мотнул головой на всадника и погладил ладонью круп лошади.

Незнакомец с высоты седла кивнул Сулейману и важно проговорил:

— Этот?.. Со мной!

Он слегка коснулся каблуком своей индийской туфли бока коня и неторопливо рысцой поехал к подножию горы. Сулейман, все так же держась за хвост жеребца, громко шлепал босыми ногами по пыли дороги.

Земиндар не спеша уселся на помост. Он думал: «С чего этот господин приласкал Сулеймана? У Сулеймана ни жены, ни денег. Прибежал в прошлом году из Хорасана без штанов. И всего — то у него имущества — один конь. Из милости мы дозволили ему пахать нашу землю… на условиях издольщины «нуеккори»… Сулейман девятую долю урожая получает. Гм, семьсот одиннадцать сир ячменя собрал… Нам шестьсот двадцать два отдал… С голоду подыхает… А смотри… Такой важный сардар говорит: «Этот? Со мной!» Тоже друга нашел…»

— Кгхм! — прервал вслух свои недоуменные мысли земиндар.

— Кхм! — подобострастно отозвался старшой кандагарцев, все еще не решившийся сесть. — Сколько пыли поднял навозный жук!

И громко откашлялся, будто прочищая горло от набившейся в него пыли.

— Тсс, это тигр… Тигр лизнул нам лицо — и ушел, — испуганно забормотал староста. — Сулейман нашел покровителя! Такой знатный господин! Про твои слова услышит Сулейман, пожалуется господину. Эх — хе, страшен гнев господина!

— Молчи, сын дурака и отец дураков! — взвизгнул земиндар Мирза Касым. — Проклятие! Ты тут растопырил свои ослиные уши, а огонь у тебя потух…

Когда староста ушел к очагу. Мирза Касым — хан свирепо напустился на пиявкоусых кандагарцев:

— Идите, собаки, на дорогу, сидите на обочине сторожевыми псами. Ловите проклятых дервишей или не ловите!.. Ваше дело. Меня не касается. Вас я не видел и не вижу. Убирайтесь!

Охая, он растянулся на голых досках помоста и так лежал, упершись взглядом в иссиня — свинцовое небо. Сладострастно втягивая ноздрями запах жареного барашка, он бормотал себе под нос: «Дервиш?.. Длинноволосый?.. Рубить уши?.. Без ушей? А конь? Гм, где я видел коня? Гм… Какой конь!» Напряженная работа мысли заставила его вдруг вскочить и сесть. «Ба… Зульфикар! Сулейманова коня зовут Зульфикар… Ай — яй — яй!» Земиндар свесил волосатые высунувшиеся из задравшихся полотняных штанов ноги и громко проговорил: