Илья Куликов - Дружина окаянного князя

Воины, пришедшие рядом с Еловичем, который еле стоял на ногах, тоже стали выкрикивать в сторону новгородцев разные обидные слова.

– Плотники и древопоклонники! Тьфу!

– Завтра мы будем на вашей стороне! – послышался крик со стороны новгородцев. – Мы будем пировать на ваших костях!

– Как бы не так, – крикнул в ответ боярин Елович, – вам ещё надо мост навести, чтобы нам весной проще было к вам идти. Вы плотники умелые – от вас не убудет.

Алексей, с улыбкой послушав, как боярин Елович и пьяные воины перекрикиваются с новгородцами, вернулся к Ляшко.

– Воевода, Елович там с новгородцами лается.

Ляшко невольно скривился. Что-то, видно, рассудок у Еловича совсем иссох от старости. Вроде уже старец, а словно юнец пошёл кривляться. Видно, и впрямь старик хочет смерть в бою найти, да только не сюда он приехал.

Не будет боя. Будем ждать, когда Ярослав уберётся со своими людьми.

Ляшко наполнил свой кубок мёдом и, поднявшись, громко сказал:

– Княже, пью свой кубок за тебя и за твоих предков. Пусть слава их будет тобой преувеличена!

– Да! Да! Пусть будет преувеличена! Пусть по всему миру вспомнят о нас! Пусть щит князя русов будет прибит на вратах Царьграда! – поддержали его воины, опустошая свои кубки.

В шатре у князя Ярослава собрались его ближники, Буй, Зозуля и Ульян. Князь внимательно посмотрел на киевлян и новгородца и улыбнулся. Ну и собралась у меня в шатре компания. Все словно змеи, один другого ядовитей.

– Так значит, условный знак – если боярин Елович начнёт похваляться с того берега и подзадоривать нас? – спросил князь Ярослав.

– Верно, – ответил Ульян, – так и уговорились с ним.

Ярослав встал со скамьи, на которой сидел, и вышел из шатра. Несмотря на то что было уже темно, со всех сторон только и слышались крики. Раззадоренные новгородцы, дружинники и варяги жаждали сражения.

– Они над нами уже во хмелю потешаются, – услышал князь Ярослав голос одного из воинов, – у них к нам нет ни страха, ни уважения! Братцы, да чего мы медлим – нас в четыре раза больше!

– Кто с нами на тот берег не пойдёт, того смерти предадим, – кричал другой дружинник, – чего мы тут сидим? Чего ждём? Уже готовы плоты и лодки, осталось лишь отвагу проявить.

Ярослав понимал, что даже если он обратится сейчас к своим людям, то едва ли те его послушают.

– Что думаешь, Будый? – спросил князь у своего пестуна.

– А чего думать-то? Мы не этого разве ждали? Судя по всему, можно сейчас нападать, раз уж киевляне во хмелю к нам браниться ходят.

– А не этого ли от нас и ждут на том берегу? Не хитро ли это расставленные сети? – спросил князь Ярослав.

– А даже коли так, то всё равно мы войско в повиновении не удержим. Люди голодные, злые, больные и помышляют лишь о том, как бы поскорей всё это закончилось.

В это время к князю Ярославу и его ближникам сквозь толпу воинов прорвался конунг Эймунд.

– Конунг Ярсфельд, настало время проявить отвагу! Дай команду к бою.

– Нет, – сказал Ярослав, – сначала пусть каждый повяжет на голову тряпку.

Будый и конунг Эймунд переглянулись, а стоящий рядом воевода Медведко рассмеялся.

– Это для чего же?

– Чтобы в жаре битвы своих же не порубить, – ответил князь Ярослав, – пусть каждый воин оденет на голову тряпку, и тогда начнём сражение! Завтра я буду на другой стороне Днепра, а кто останется на этой, того убьём как изменника!

Услышав слова князя, воины закричали.

– Завтра будем пировать на той стороне Днепра! С нами правда! Мы за доброе дело в бой идём! С нами правда!

Ярослав направился к лодкам, но Будый крепко взял его за руку.

– Остынь, княже. Бой – это не твоё место. Что поделаешь, но ты там лишь вредить будешь. Стой здесь, а биться мы будем.

Ярослав вскинул голову и рукой убрал прядь волос, упавших ему на лицо.

– Я князь, и моё место рядом с моими людьми, – сказал князь.

– Вот и не заставляй их отдавать за тебя жизни попусту, – ответил ему Будый, – мы будем биться, а ты стой здесь.

Ярослав увидел, как мимо его воинов проходил конунг Эймунд, в котором ему на зависть сочетались и красота, и дикая сила. Эймунд, проходя, бил себя в грудь обеими руками, и видящие его новгородцы так же кричали. Битва ещё не началась, а весь лагерь уже ревел. Люди, обнажив мечи, словно забыли о том, что ещё несколько часов назад давились кашлем и готовы были перерезать друг другу глотки за кусок рыбы.

– Ярослав! Новгород! – слышались воинские кличи.

– С такой ратью нападение не будет неожиданным, – сказал князь Ярослав, – может, стоит отложить?