Валериан Светлов - Авантюристка (Тайная любовница Петра I)

– Не беспокойтесь, тетушка! Мы его оставили у ворот. Он послал нас сюда, чтобы предупредить вас и фрейлейн Марту. Он сейчас будет здесь… ему разрешили переночевать у вас.

– Ах, Боже великий! – вскрикнула старуха. – Я и забыла о Марте. Одной мне не справиться, надо позвать ее, чтобы она помогла мне приготовить ему ужин. Марта, Марта! Иди же сюда, дитя мое! – кричала тетушка Гильдебрандт, подходя к деревянной лестнице, ведшей в верхний этаж.

– Сейчас, тетя, иду!.. – послышался звонкий голос девушки.

Легкими шагами спустилась она по ступеням лестницы и появилась в зале таверны.

– Марта, сейчас будет здесь Феликс, – торопливо сказала ей старуха.

Девушка схватилась за сердце.

– Ах! – радостно вскрикнула она, не будучи в состоянии удержать это восклицание, вырвавшееся из ее груди.

Старушка сочувственно закивала головой и, хитро улыбнувшись, подмигнула ей, как бы желая сказать: «Знаю я, знаю про ваши секреты».

– Подбрось-ка дров в огонь да зажарь что-нибудь нашему Феликсу. Он, конечно, и озяб, и проголодался. Ночь-то осенняя, холодная, дождь вон как забарабанил в окна.

– Сейчас, тетушка, не беспокойтесь, все будет сделано.

И девушка, деловито достав передник, надела его на себя, засучила рукава своего темного простенького платья из дешевой шерстяной материи, заправила под кисейный платок выбившуюся прядку волос, упрямо спускавшуюся на ее лоб, и хлопотливо принялась за дело.

Она нанесла дров, положила их в очаг, раздула мехами огонь, сходила в погреб, принесла новую баклагу темного пива, достала с полки длинный белый хлеб, накрыла на стол и поставила на него прибор.

Работа спорилась в ее быстрых руках, и, видимо, она делала свое дело с радостным волнением. Ее брови хмурились, когда ей приходилось уступать часть своей работы старухе, принявшейся помогать ей и, по-видимому, совершенно забывшей о своих гостях.

– Вы, тетушка, не беспокойтесь, – говорила девушка, – я и одна справлюсь… Да и справляться-то нечего, уже все готово. А Феликс не идет… Уже не случилось ли с ним чего?

Но солдаты ее утешали:

– Нет, фрейлейн Марта. Лейтенант цел и невредим, и вот увидите, не успеем мы допить пиво, как он будет уже здесь.

И действительно, в сенях таверны послышались чьи-то шаги.

Тетушка Гильдебрандт и Марта вздрогнули, подбежали к двери, которая тотчас открылась, и в ее отверстии показался молодой, красивый и статный офицер в форме драгунского полка.

Он был в одном мундире, забрызганном грязью, и дождь, все больше и больше усиливавшийся, порядком вымочил бедного юношу, дрожавшего от усталости и холода.

– Феликс, Феликс… мой милый, дорогой Феликс! – вскрикнула старуха и бросилась его обнимать.

Офицер горячо ответил на этот привет и поцеловал старушку. Но в его движениях чувствовались торопливость, нетерпение поздороваться с молодой девушкой, которая вся зарделась при его появлении.

– Матушка, я тебя испачкаю, – проговорил он, нежно и осторожно высвобождаясь из ее объятий. – Я весь вымок. Здравствуйте, фрейлейн Марта! – обратился он к девушке, взяв ее за руку.

Она покраснела еще больше и опустила взоры.

– Здравствуйте, господин лейтенант, – тихо ответила она.

– О… лейтенант! – протестовал офицер. – Разве фрейлейн Марта забыла мое имя?

– Феликс! – восторженно прошептала девушка.

Сержант и солдат встали при появлении лейтенанта и улыбались, глядя на эту сцену.

Офицер подошел к ним, отдал им распоряжение, и оба его подчиненные, поблагодарив хозяйку и Марту за угощение, тотчас же удалились.

Тетка Гильдебрандт уже хлопотала за стойкой, торопливо доставая из-под нее и с полки разные припасы, которые и переносила на приготовленный для сына стол.

– Вам необходимо обсушиться, Феликс, – говорила офицеру девушка. – Смотрите, как вы промокли… Сядьте сюда, поближе к огню, здесь вам будет теплее. Можно схватить простуду, вечер такой холодный…

– Зато день был горячий, – засмеялся Феликс, усаживаясь в любимое Мартой кресло, которое она поспешила придвинуть к огню. – Да, день был жаркий, – продолжал он, следя любовным взглядом за легкой поступью девушки, принявшейся помогать старухе.

– Пока мы тебе все приготовим, расскажи нам о войне, мы так долго тебя не видали и не знаем никаких подробностей… Устоит ли наш город против русских войск?

Офицер покачал головой.

– Где же, матушка! – проговорил он. – Царь Петр еще в июне писал своему Шереметеву и торопил его к выступлению из Пскова в Лифлянты, осведомившись, что мы готовим в Померании транспорт в десять тысяч человек… У Шереметева против Шлиппенбаха тридцать тысяч человек. При Гуммельсгофе шведы потерпели страшное поражение: у них было убитыми пять тысяч пятьдесят человек, да они еще потеряли всю артиллерию и триста пленными.