Эдвард Радзинский - Бабье царство. Русский парадокс

Результатом всех ужасов, итогом Стрелецкого бунта и убийств станут нервные (возможно, эпилептические) припадки, судорога, до смерти искажавшая лицо Петра.

Впервые – со времен легендарной княгини Ольги (X век) и короткого регентства матери Ивана Грозного, литовки Елены Глинской, успешно отравленной боярами, – страной управляла женщина.

Это был пролог к русскому парадоксу – царству женщин в стране бесправных женщин. Одновременно и Стрелецкий бунт, посадивший на трон Софью, стал тоже частью предисловия к наступавшему веку, когда казарма с ружьями будет распорядителем российского престола на целое столетие.

Но «бабье царство», пусть даже с необходимой декорацией – троном с двумя Царями, казалось слишком необычным и оттого непрочным.

Об этом Софье напомнили сразу. Во главе стрельцов стоял посаженный ею князь Хованский. Хованские – знаменитый княжеский род, входивший в число шестнадцати знатнейших родов России. «Батюшка-князь», любимый воевода, под его началом главная вооруженная сила – стрельцы. Но на троне сидела баба, которую следовало вернуть на положенное взрослой московской Царевне место – в монастырь…

Князь Хованский понял: он может захватить престол. Под предлогом охраны Софьи он превратил Кремль в тюрьму. Софью и Царей стерегла теперь охрана – стрельцы.

Уже по наущению князя стрельцы вооруженной толпой привычно явились в Кремль. Устами стрельцов Хованский велел «бабе на троне» поставить на Красной площади памятный каменный столб. На нем перечислить преступления убитых бояр и восславить дела стрельцов… Софья безропотно согласилась. Хованский понял: сдалась. И снял караулы в Кремле.

Но многоопытный воевода Софью недооценил.

Освободившись от караула, Софья тотчас начала действовать. Вскоре князь Хованский нашел… опустевший Кремль! «Великая Государыня Царевна и Великая княжна» Софья вместе с малолетними Царями – Иваном и Петром, с матерью Петра Царицей Натальей и с другой Царицей – вдовой покойного Царя Федора, а также со всеми Царевнами, то есть со всей большой царской Семьей бежала из Кремля. Софья отправилась в сельцо Коломенское под Москвой – любимое место ее отца, «Тишайшего»…

Вскоре на воротах Коломенского дворца прикрепили «подметное письмо» (так именовались на Руси анонимные доносы). В нем «неизвестные добрые люди» оповещали народ о том, что князь Хованский с сыновьями замыслили убить обоих Государей, Патриарха и Великую Государыню Царевну Софью, чтобы самому сесть на царство.

Не успело Софьино изделие появиться на воротах, как она, «спасая Царей», побежала дальше – в Саввино-Сторожевский монастырь, а оттуда еще дальше – в село Воздвиженское…

Правительница вела себя как глава царского клана, спасительница Государей.

Узнав о бегстве Царей, Москва впала в панику. Народу легче было представить свою страну без народа, чем без Царя. Цари – его защитники перед врагами и, главное – заступники перед Богом.

Как и задумала «мужского ума» девица, в Москве начался бунт против стрельцов…

И тогда Софья обратилась к дворянству с призывом: «Верные защитники Престола, поспешите с оружием на помощь царской Семье!»

Уставшие от стрелецких мятежей дворяне потянулись в Воздвиженское. Поторопилась приехать и вся московская верхушка – бояре и думные дьяки. И тогда повелительно вызвала Софья в Воздвиженское мятежного князя Хованского…

Недаром враги звали Хованского «Пустомелей». Грозный, бесстрашный на поле боя «Батюшка-князь» позорно пал духом. Он покорно поспешил к Софье вместе с сыном – «договариваться с бабой».

Но Софья чтила мудрый обычай московских Царей: простить врага можно, но сначала его надо убить.

Не знал князь, что в сельце Воздвиженском уже состоялось «тайное сидение о важном деле». Приехавшие бояре решили единогласно: казнить мятежника.

Уже по дороге князь Хованский с сыном были схвачены. Их привезли пленниками к Софье. Прославленный воевода князь Хованский был торопливо казнен вместе с сыном.

Убив стрелецкого вождя и опасаясь мести стрельцов за любимого командира, Софья вместе с царской Семьей побежала дальше – в Троице-Сергиеву лавру. Монастырь, обнесенный высокими стенами, из века в век был неприступной для врагов крепостью.

В Москве уцелевший младший сын Хованского попытался начать бунт. Но стрельцы уже знали, что иноземные полки в полном вооружении идут в Лавру. Эти полки и голова его казненного отца была убедительнее слов молодого князя. Стрельцы почувствовали забытую силу Власти. И поспешили. Вслед за иноземными полками пришли с повинной в монастырь, стрельцы принесли с собой плаху и топор.