Кирилл Назаренко - Под Андреевским и Красным флагом. Русский флот в Первой мировой войне, Февральской и Октябрьской революциях. 1914–1918 гг.

В частности, в штабе Балтийского флота не позднее лета 1916 г. образовался офицерский кружок, в который входили люди, занимавшие ключевые посты. Это были: капитан 1-го ранга князь Михаил Борисович Черкасский (1882–1918), с 1915 г. флаг-капитан по оперативной части штаба Балтийского флота (то есть начальник оперативного отдела штаба), практически сразу после Февраля занявший пост начальника штаба флота; капитан 2-го ранга Иван Иванович Ренгартен (1883–1920) – преемник Черкасского на посту флаг-капитана по оперативной части; старший лейтенант Федор Юльевич Довконт (1884–1960) – начальник разведывательного подразделения штаба. Благодаря сохранившемуся дневнику Ренгартена мы знаем о настроениях и взглядах этой группы. Они были в курсе того, что в октябре – начале ноября 1916 г. существовала придворная интрига, целью которой было провести морского министра Григоровича в премьеры, однако она не увенчалась успехом, и правительство возглавил Александр Федорович Трепов (1862–1928). «Кружок Черкасского – Ренгартена» содействовал назначению командующим флотом вице-адмирала Адриана Ивановича Непенина (1871–1917) в сентябре 1916 г. Кстати, название кружка условное: Ренгартен был его летописцем, но не ключевой фигурой.

Члены кружка обсуждали и более глобальные политические вопросы. Николай II в их глазах не пользовался авторитетом, они были готовы «спасать монархию от монарха»: пожертвовать императором, чтобы спасти династию. Возможно, их мысли заходили и дальше, и они рассматривали перспективу республиканского правления. У них перед глазами был прекрасный пример – в октябре 1910 г. в Португалии произошла революция. Самое активное участие в ней принимали моряки, два боевых корабля даже обстреливали королевский дворец. При этом матросы оставались в подчинении офицеров, никаких эксцессов не было. Непопулярная династия во главе с беспомощным юным королем Мануэлом II (1889–1932, правил в 1908–1910) была свергнута. Не прошло и года, как Учредительное собрание выработало новую конституцию Португалии, и жизнь вошла в привычное русло. Другое дело, что португальская революция 1910 г. не разрешила кризиса, в котором находилась страна (что доказали последующий военный переворот 1926 г., «новое государство» Салазара (1933–1974) и «революция гвоздик» 1974 г.). Однако об этом флотские офицеры не задумывались и в самой Португалии, а не то что в России.

Несомненно, политические симпатии кружка Черкасского – Ренгартена до Февральской революции склонялись к октябристам. Характерно, что их политическая программа заключалась в создании правительства, ответственного перед специально созданным представительным органом, образованным из слияния существовавшей Думы с Государственным советом, то есть перед более правым органом, чем была IV Дума сама по себе. Напомним, что суть программы Союза 17 октября (партии октябристов) заключалась в поддержании того политического строя, который сложился в результате государственного переворота 3 июня 1907 г. С другой стороны, признание «ответственного правительства», то есть правительства, назначаемого не царем, а выборным органом, было большим шагом в сторону программы кадетов.

Когда сегодня заходит речь о заговоре среди верхов армии и флота против Николая II, часто приходится слышать, что это было невозможно, так как генералы и адмиралы были монархистами и не могли посягнуть на личность царя. На наш взгляд, ответом на подобные рассуждения могут служить заговоры, приведшие к убийству Петра III и Павла I. Нет оснований сомневаться в том, что все участники этих заговоров были монархистами, однако это не помешало им свергнуть и убить обоих царей. До утра 28 июня 1762 г. или до позднего вечера 11 марта 1801 г. заговоры против императоров не оставляли никаких материальных следов и существовали только на словах. Если бы переворот 1762 г. или убийство Павла I по каким-то причинам не состоялись, историки до сих пор спорили бы, имел заговор место или нет. Вопрос о том, до каких действий могли бы дойти заговорщики конца 1916 – начала 1917 г., если бы не вспыхнула Февральская революция, остается открытым.

Николай II за время своего царствования умудрился полностью растратить тот авторитет, которым любой монарх пользовался по своему положению. Спорить с выраженной волей монарха было недопустимо, даже если монарх не был Петром I или Екатериной II. Это оставалось законом даже для высшей бюрократии еще накануне Первой мировой войны. Практика работы Совета министров дает множество иллюстраций этого правила: если одному из министров в споре со своими коллегами удавалось сослаться на царскую волю, имевшую хотя бы косвенное отношение к обсуждаемым вопросам, спор тут же заканчивался и принималось то решение, в пользу которого можно было трактовать высказывание императора.