Анна Емельянова - Бастард Его Величества

В день, когда брат Строу заметил его идущим к деревне, Джон Болл предвкушал встречу наедине с возлюбленной. Он прежде не оставался с женщинами один на один и потому волновался. Но Бренда сама пригласила его, и он был одержим переполнявшей его любовью. И неизвестно, стал бы он одной из особенно ярких и великих фигур в истории, если бы не влюбился в прекрасную дочь кузнеца.

— О, я не должен идти к Бренде Уэлч, — вздыхал он.

Постояв немного на склоне холма, прислонившись плечом к влажному тёмному стволу вяза, он смотрел на лежащую внизу нищую деревню. Вилланы бродили у дворов и хижин, переговариваясь друг с другом и хохоча. Жёны занимались приготовлением ужина. Недалеко резвилась бедно одетая ребятня.

— Нет, нет, нет! Я не должен идти туда, — пробормотал Джон Болл и начал спускаться по склону..

Прищурившись, он отыскал глазами кузницу Уэлча. Увидел тлеющую жаровню и силуэт кузнеца. Стук молота о наковальню гулко разносился в воздухе.

В деревне на него не обратили внимания: монахи часто появлялись здесь, ведь рядом с деревней лежал путь в Дартфорд.

По мере того как брат Джон Болл подходил к хижине прекрасной Бренды Уэлч, он перестал колебаться. Приоткрыв калитку, Джон Болл 1, озираясь, опасаясь отца возлюбленной, подошёл к хижине и постучал в дверь. Переводя дыхание, он заметил, что крестьянка в соседнем дворе, занимавшаяся приготовлением ужина на очаге, не спускает с него глаз. Болл улыбнулся ей.

Дверь приоткрылась, и на пороге возникла красивая молодая женщина в суконном сером платье. Её распущенные каштановые локоны поблёскивали в свете заходящего солнца, проникавшего в дом через окно.

Болл произнёс в смущении:

— Приветствую тебя, Бренда.

Она кивнула и пригласила его войти:

— Следуйте за мной, брат, а то вас ненароком заподозрят в прелюбодеянии.

Трепеща, Джон Болл переступил порог хижины.

С минуту Джон молча стоял в центре хижины, изучая низкие потолочные балки, длинный стол, скамью и набитый тюфяк в углу. В хижине оказалось очень тепло и пахло свежеиспеченным хлебом.

Бренда, весьма привлекательная, имела некоторую простоватость, свойственную крестьянским девушкам, хотя ее огромные зелёные глаза, густые каштановые кудри и красивые губы могли обольстить любого аристократа. Простое широкое платье не скрывало её точёной фигуры.

— Твой отец в кузнице, Бренда? — глухо спросил он, опустив взгляд.

— Да. И, пользуясь этим, я хочу поговорить с вами, брат, — сказала Бренда.

— О чём же?

— Как будто вы не знаете! О вас.

— Обо мне?

Она засмеялась:

— Вы ведь обо мне думали, верно?! Я сразу догадалась, что вы ко мне неравнодушны.

— Даже если и так, мой духовный сан запрещает мне быть с тобою.

— Тогда для чего же вы пришли сюда? — спросила Бренда.

Он поднял на неё светлые глаза:

— Я не знаю.

Девушка подошла к Боллу вплотную:

— Вы не знаете? Может, потому, что вы любите меня или желаете меня?

Джон Болл внезапно заключил её в объятья и страстно поцеловал в губы.

Вдруг с улицы потянуло холодным воздухом, дверь распахнулась, и в хижину ворвался огромный человек в рубахе, пропахшей потом. В руке он сжимал раскалённый железный прут.

— Я так и знал! — завопил он, хватая Джона Болла и швыряя его в угол, прямо на тюфяк.

Бренда закричала, пытаясь остановить его. Кузнец с рёвом попытался воткнуть в Болла прут, но тот ловко увернулся.

— Мне говорили, что ты шлюха, но я не верил! — орал кузнец.

С неподдельным ужасом Болл смотрел на разъярённого кузнеца. В хижину вбежал еще один человек, в котором монах узнал брата возлюбленной. Увидав гнев Уэлча, тот бросился между ним и Джоном Боллом.

— Прекрати! — воскликнул он. — Перед тобой — монах, лицо духовное!

— Прочь! — прорычал кузнец. — Всё из-за этой шлюхи, твоей сестры! — И он наотмашь ударил виллана по лицу.

Воспользовавшись их дракой, Джон Болл выбежал из хижины. Перепрыгнув через забор из кольев и вспугнув соседских кур, бродивших поблизости, он помчался в сторону леса. Крестьяне в недоумении оборачивались ему вслед. Но Джону это было безразлично. Он понимал, что теперь его ожидает участь расстриги. В монастырь он не смел возвратиться: наверняка вечером там уже будут знать о его поступке. На окраине деревни монаха окликнул стражник. Завязалась драка, и Болл, защищаясь, разбил тому голову его же алебардой.

Добравшись до опушки леса, он перестал бежать и пошёл шагом, содрогаясь от рыданий. «Как я мог влюбиться?! Боже! — думал он. — И вот я превратился в прелюбодея и убийцу! Уверен, что Бренда, её отец и брат обвинят меня перед шерифом в убийстве стражника! И вилланы меня тоже видели!»