Наталия Образцова - Мой любимый крестоносец. Дочь короля

В положенный срок я отвезла шерсть на ярмарку в Норидж, отказавшись от услуг перекупщиков. Я сумела напрямую сойтись с фламандскими покупателями, заключила с ними договор на продажу шерсти на этот и на следующий год. В конце концов у меня на руках оказалось столько звонкой монеты, сколько мне никогда не приходилось видеть. И я была рада этому даже больше, чем ожидала. Ведь, значит, я не пропаду сама, смогу поддержать и своего ребёнка, а что до моего позорного положения, то богатство может набрасывать покров и на позор.

И конечно, я смогла позволить себе кое-что из роскоши.

Сейчас, оглядывая покой, я уже с трудом могла припомнить, какие некогда здесь царили разгром и запустение. Теперь здесь стало уютно, даже богато. Холодный камень пола покрывали овчины, вдоль стен стояли резные сундуки, на крышках которых лежали вышитые подушки. Столь же ярко было вышито и покрывало на моей широкой кровати. Да и сама кровать — не сделанная местным мастером, а привезённая из городской мастерской — была из заморского чёрного дерева, её изголовье украшала мозаика из перламутра и раковин. Ложе представляло собой не просто ящик с соломой, а мягкий матрас, наполненный шерстью, сеном и лавандой, поверх которого лежала перина из мягчайшего пуха. Даже Эдгар, с его любовью к роскоши и удобствам, не нашёл бы её непригодной.

Но тут мой взгляд упал на лежавшую у стены сломанную прялку. И вспомнилось, как давеча её в ярости швырнул о стену Хорса. Увы, Хорса имел все основания для гнева. Я была виновата перед ним, что так долго таилась, отказывалась объяснить, почему не могу ответить на его ухаживания. Я только что-то мямлила, уходя от прямого разговора, твердила о добрососедских отношениях. Я ведь прекрасно понимала, чего он ждёт, но не находила в себе сил объяснить, что беременна от другого.

Почему я не порвала с Хорсой изначально? Он не был мне мил, я даже побаивалась его. Но, положа руку на сердце, сознаюсь — мне было приятно его внимание, его упорное желание добиться меня. Это словно доказывало графу, что я не просто оставленная любовница, что и я нужна кому-то. Но как я могла давать Хорее надежду, когда моё тело всё больше выдавало моё бесчестье?

Конечно, для восьми месяцев у меня весьма маленький живот. Хотя заметила же ещё ранее моё положение Риган, замечали и другие. А вот Хорса не видел. Да и я всячески скрывала от него беременность, куталась в шали, плащи, таилась. Порой думала, что Хорса сам все понял, просто не говорит, и готов взять меня и такой. И всё же мне надо было откровенно объясниться с ним, а не посылать к опекуну. Как оказалось, для Хорсы это обернулось болью и несчастьем. В Гронвуде его избили, бросили в застенок, обвинив в нападении на графиню. Позже Хорсу освободил Эдгар, и тан явился ко мне сам не свой от гнева. Весь в синяках, одежда изодрана, а в глазах столько лютой ярости... Я испугалась, хотела укрыться от него, но он ворвался даже в этот покой, в гневе все крушил, пока, слава Богу, не подоспел Утрэд и не выставил его. Хорса уехал, проклиная и меня, и графа, и дитя... А я весь день простояла на коленях, моля защитить от его злых слов то, что жило во мне.

Горьким мыслям нет конца. А уже наступает утро. В отдалении прокричал петух, где-то блеяли овцы. Я поднялась и, стараясь не разбудить спавшую на лежанке Труду, начала разводить огонь, убирать постель. Но Труда всё же уловила движение, кряхтя, стала подниматься, откинула дверцу-люк, что вела на нижние этажи башни. Я спустилась, стала будить слуг, раздавать указания.

Осень — хлопотное время в хозяйстве. К повседневным делам добавляются ещё и заботы об урожае. Необходимо рассортировать и отложить про запас яблоки и груши; прочие фрукты и ягоды следовало засушить или наварить из них варенья, разлить по горшкам соки и настои. Надо также подготовиться к осеннему забою скота, заготовить рыбу — сушёную, солёную, маринованную; убрать на хранение яйца, позаботиться об овощах, запастись дровами, сложив их в штабеля таким образом, чтобы они оставались сухими и не обрушивались, когда поленья станут вытаскивать для топки.

Целые дни я проводила в беспрестанной беготне между Тауэр-Вейк и хозяйственными постройками на берегу. Моя беременность не причиняла мне неудобств, двигалась я легко. И когда вернулся с охоты Утрэд, привезя целую связку беличьих шкурок — мне так хотелось сшить к зиме беличий плащ с большим капюшоном! — мы с ним решили съездить взглянуть, как идут ремонтные работы на дамбах, защищающих дороги от паводков.