Эмерсон Хаф - Крытый фургон

Да, слухи о её красоте были абсолютно справедливы. Внешность молодой учительницы зримо свидетельствовала о том, что её не зря наградили титулом первой красотки Либерти. У этой прекрасной восемнадцатилетней девушки были сверкающие голубые глаза и роскошные каштановые волосы того самого оттенка, который не может не воспламенять сердца мужчин. У неё была великолепная белоснежная шея, которая сейчас горделиво выглядывала из выреза платья. Её лицо обычно освещалось ослепительной белозубой улыбкой. Но в те моменты, когда она оставалась одна или отдыхала, на нём царило сдержанное, почти суровое выражение.

Она вся лучилась здоровьем, но при этом её фигура не была чересчур мощной и грубоватой, как у большинства женщин, которые обитали в этих краях в ту пору. Молли отличалась завидной гибкостью и стройностью. Находясь во всём расцвете своей женственности, готовая к любви и к наслаждению всеми радостями жизни, она могла свободно выбирать себе спутника среди более двух десятков претендентов на её руку, включая и тех двух молодых людей, что находились сейчас подле неё. Первые поклонники появились у неё ещё тогда, когда она совсем ещё девчонка, выполняя волю своих родителей, живших в то время в графстве Сангамон штата Иллинойс, поступила в лучшую школу, которая только существовала на западных рубежах Соединённых Штатов — в школу «Клей» в Либерти.

При взгляде на молодую девушку чувствовалась порода, унаследованная ею от благородных предков-южан. Сами её родители во всех своих странствиях по территории Соединённых Штатов, перемещаясь сначала из Кентукки в Индиану, а из Индианы ещё дальше в Иллинойс, никогда не забывали про тех леди и джентльменов, которые являлись их предками, и поэтому прекрасно понимали, как важно дать хорошее образование своим детям.

Об образовании, улучшении своего жизненного уровня, прогрессе и продвижении в обществе — обо всём этом смутно мечтали четыре с лишним сотни людей, которые сейчас расположились у самых границ новых территорий. Они все были американцами во втором, третьем и четвёртом поколении. И пусть подавляющее большинство из них были грубыми, невоспитанными, необразованными, а порой и просто неграмотными, где-то глубоко в душе у них никогда не умирала неизбывная тяга к культуре. Они ткнулись к ней, сражались за неё, и сейчас их тоже двигало вперёд неосознанное стремление к ней же.

К числу этих американцев принадлежали и двое молодых людей, которые находились сейчас йодле Молли Уингейт и чьи глаза с невольным восхищением следили за каждым её движением. Сэм Вудхалл, о котором мать Молли отозвалась как о чуть ли не официальном поклоннике её дочери, был плантатором и человеком со средствами. Он был высокого роста, жилистый и сильный. Одетый ещё более пышно и изящно, чем даже Уильям Бэнион, он сейчас вполне мог бы показаться в любой дамской гостиной. Элегантностью были отмечены и седло и упряжь его скакуна, который и сам стоил немалых денег. За этого коня с шелковистой кожей и каштановым окрасом Вудхаллу пришлось выложить кругленькую сумму, в этом можно было не сомневаться.

Вудхалл направлялся в Орегон во главе колонны из принадлежавших лично ему шести крытых фургонов. Он считался весьма состоятельным человеком, умел хорошо обращаться с оружием, неплохо играл в карты и пользовался заметным успехом у слабого пола. До того как Бэнион вернулся с войны, Вудхалл считался первым претендентом на руку и сердце Молли Уингейт. Стоило же майору Бэниону вернуться домой, как он столкнулся с соперником, и между ними вспыхнула новая война — столь же древняя, как сам род человеческий. Война из-за женщины.

Бэнион уже обронил, что знал Сэма ещё по военным действиям в Мексике. Однако, коротко упомянув об этом, он тут же замолчал. Что же заставило его прекратить разговор на эту тему? Может быть, он решил, что и так рассказал слишком много о своём знакомстве с этим типом?

Возможно, что кто-то, глядя на вялые губы Вудхалла, на его высокие скулы, на близко посаженные с узким разрезом глаза, на его слегка небрежную походку, был бы склонен заключить, что ему не хватает силы и твёрдости характера. Однако при столкновении с реальным Сэмом такой скептик был бы посрамлён и озадачен.

К этому моменту к стоянке семьи Уингейтов подтянулись последние фургоны, направлявшиеся в Орегон. Их тащили за собой волы, которые двигались медленно, но с каким-то устрашающим упорством, неудержимые, стремящиеся только вперёд. На подобных животных когда-то прибывали в Европу волны переселенцев из степей Азии. И точно так же, как в те времена нынешние американцы гнали с собой скот и везли весь свой скарб, двигаясь в сторону Орегона.