Франк Трентманн - Эволюция потребления [Как спрос формирует предложение с XV века до наших дней]

Жизнь Марксов не всегда была безрадостной. У Женни было пианино, купленное в рассрочку. Щедрый Энгельс присылал им бутылки бордо и портвейна. Вся семья с нетерпением ждала «корзину с напитками». Хозяйство Маркса основывалось на всех тех видах потребления, которые сосуществовали в Викторианскую эпоху. Тут были и запас, и прирост, и круговорот одних и тех же предметов, и новинки, и сдержанность, и излишества. Одежда являлась активом, и ее необходимо было поддерживать в хорошем состоянии. Приходила зима, и пальто забирали из лавки ростовщика – примерно то же происходило и в эпоху Просвещения. В июле 1864 года жена Маркса вернулась с аукциона с некоторыми хозяйственными предметами, в том числе с разделочным ножом и вилкой для Фридриха: «Я сказал ей, что у тебя дома не хватает этих предметов». Новые вещи семейство Маркса жаловало не меньше. Когда в 1864 году умер близкий друг Маркса, тоже коммунист в ссылке «Лупус» Вильгельм Вольф, завещав ему £600, Маркс сразу решил переодеть семью в самые изящные манчестерские шелка. Когда бывала возможность, семья отдыхала на море в Рамсгите. Долги у зеленщика и нехватка самых простых вещей не отменяли, однако, и пирушек. Одним вечером Маркс взял с собой социалистов Вильгельма Либкнехта и Эдгара Бауэра, чтобы обойти все бары, расположенные от Оксфорд-стрит до Хампстед-роуд, и к двум часам ночи приятели были так пьяны, что начали бросать в газовые фонари булыжники [261] MEGA, Briefwechsel , vols. V, VI, VII, VIII, IX, письма Маркса Энгельсу, 27 February 1852; 15 July 1858; 28 April 1862; 27 May 1862; 8 January 1863; 4 July 1864 15 July 1858, перевод мой. См. также: Peter Stalybrass, «Marx’s Coat», из: Border Fetishisms: Material Objects in Unstable Spaces , ed. Patricia Spyer (London, 1998), 183–207; Francis Wheen, Karl Marx (London, 1999), гл. 8. .

Ирония заключалась в том, что теория Маркса о массовом обнищании примерно на полвека отстала от действительности. Около 1800 года подобная ситуация действительно наблюдалась. В первой промышленной нации зарплаты в лучшем случае не менялись, в то время как их доля в ВНП сокращалась. Тем не менее в долгосрочном периоде промышленность развивалась благодаря инвестициям и технологиям, то есть не за счет нищенских зарплат рабочих, а с помощью повышения эффективности производства. Несмотря на тяжелую жизнь и страдания, британские рабочие 1830-х годов все-таки стали зарабатывать и тратить больше [262] Nicholas Crafts T. C. Mills, «Trends in Real Wages in Britain, 1750–1913», из: Explorations in Economic History 31, 1994: 176—94. ; то же самое произошло в Германии, Италии и других странах, слдовавших по пути индустриализации, два поколения спустя. В капитализме увидели новую надежду, и потому его следовало реформировать, а не уничтожать.

В этом ключе десятилетия после Французской революции стоит понимать как реакцию, а не движение в обратном направлении. Изобилие, пришедшее после 1945 года, побудило людей изображать начало XIX столетия в темных тонах. Экономист Джон Кеннет Гэлбрейт уверял своих читателей в том, что «обыкновенный индивидуум вел жизнь на грани выживания». «Прогресс мог увеличить богатства только тех, кто уже был богат, но не всего населения в целом. И с этим ничего нельзя было поделать» [263] Galbraith, The Affluent Society (New York, 1958), 37. . Даже Томас Мальтус, известный символ «мрачной науки», не был так пессимистичен. В своем первом эссе «Опыт закона о народонаселении» 1798 года Мальтус действительно говорит об отсутствии какого-либо просвета: чем выше зарплаты и чем больше рождается детей, тем скорее начнутся нехватка продуктов питания и голод. Однако в своих последующих работах Мальтус все-таки давал надежду на спасение. Вместо того чтобы скорее заводить детей, люди с неплохим достатком могут принять решение отложить женитьбу, чтобы в будущем жить в большем комфорте и с меньшим количеством детей. Мысль о лишениях, которым подвергнутся и они, и их потомство, казалась достаточно невыносимой, чтобы заставить низшие сословья, стремившиеся к комфорту и удобствам, относиться благоразумнее к рождению детей. Мальтус считал, что именно это позволило Англии обогнать бедствующую Ирландию: «За национальное благосостояние и благополучие, похоже, в ответе главным образом распространение высокого уровня жизни не среди единиц, но именно среди большого количества людей». Богатые и бедные всегда будут существовать, однако, по мнению Мальтуса, есть вероятность, что число бедных будет уменьшаться и все больше людей будет присоединяться к среднему классу. При таком раскладе увеличение потребления – это шаг в верном направлении [264] T. R. Malthus, An Essay on the Principle of Population (London, 1817, 5th edn), III, book IV, гл. 8, 302—4. См. также: E. A. Wrigley, «Malthus on the Prospects for the Labouring Poor», Historical Journal 31, no. 4, 1988: 813—29. .