Александр Дюма: Три мушкетера. Роман

Незнакомец ещё несколько мгновений не сводил глаз с д'Артаньяна, а затем, отойдя от окна, медленно вышел из дверей гостиницы и остановился в двух шагах от юноши, прямо против его коня. Его спокойствие и насмешливое выражение лица ещё усилили весёлость его собеседников, продолжавших стоять у окна.

Д'Артаньян при его приближении вытащил шпагу из ножен на целый фут.

- Эта лошадь в самом деле ярко-жёлтого цвета или, вернее, была когда-то таковой, - продолжал незнакомец, обращаясь к своим слушателям, оставшимся у окна, и словно не замечая раздражения д'Артаньяна, несмотря на то что молодой гасконец стоял между ним и его собеседниками. - Этот цвет, весьма распространённый в растительном мире, до сих пор редко отмечался у лошадей.

- Смеётся над конём тот, кто не осмелится смеяться над его хозяином! - воскликнул в бешенстве гасконец.

- Смеюсь я, сударь, редко, - произнёс незнакомец. - Вы могли бы заметить это по выражению моего лица. Но я надеюсь сохранить за собой право смеяться, когда пожелаю.

- А я, - воскликнул д'Артаньян, - не позволю вам смеяться, когда я этого не желаю!

- В самом деле, сударь? - переспросил незнакомец ещё более спокойным тоном. - Что ж, это вполне справедливо.

И, повернувшись на каблуках, он направился к воротам гостиницы, у которых д'Артаньян, ещё подъезжая, успел заметить осёдланную лошадь.

Но не таков был д'Артаньян, чтобы отпустить человека, имевшего дерзость насмехаться над ним. Он полностью вытащил свою шпагу из ножен и бросился за обидчиком, крича ему вслед:

- Обернитесь, обернитесь-ка, сударь, чтобы мне не пришлось ударить вас сзади!

- Ударить меня? - воскликнул незнакомец, круто повернувшись на каблуках и глядя на юношу столь же удивлённо, сколь и презрительно. - Что вы, что вы, милейший, вы, верно, с ума спятили!

И тут же, вполголоса и словно разговаривая с самим собой, он добавил:

- Вот досада! И какая находка для его величества, который всюду ищет храбрецов, чтобы пополнить ряды своих мушкетёров…

Он ещё не договорил, как д'Артаньян сделал такой яростный выпад, что, не отскочи незнакомец вовремя, эта шутка оказалась бы последней в его жизни. Незнакомец понял, что история принимает серьёзный оборот, выхватил шпагу, поклонился противнику и в самом деле приготовился к защите.

Но в этот самый миг оба его собеседника в сопровождении трактирщика, вооружённые палками, лопатами и каминными щипцами, накинулись на д'Артаньяна, осыпая его градом ударов. Это неожиданное нападение резко изменило течение поединка, и противник д'Артаньяна, воспользовавшись мгновением, когда тот повернулся, чтобы грудью встретить дождь сыпавшихся на него ударов, всё так же спокойно сунул шпагу обратно в ножны. Из действующего лица, каким он чуть было не стал в разыгравшейся сцене, он становился свидетелем - роль, с которой он справился с обычной для него невозмутимостью.

- Чёрт бы побрал этих гасконцев! - всё же пробормотал, он. - Посадите-ка его на этого оранжевого коня, и пусть убирается.

- Не раньше чем я убью тебя, трус! - крикнул д'Артаньян, стоя лицом к своим трём противникам и по мере сил отражая удары, которые продолжали градом сыпаться на него.

- Гасконское хвастовство! - пробормотал незнакомец. - Клянусь честью, эти гасконцы неисправимы! Что ж, всыпьте ему хорошенько, раз он этого хочет. Когда он выдохнется, то сам скажет.

Но незнакомец ещё не знал, с каким упрямцем он имеет дело. Д'Артаньян был не таков, чтобы просить пощады. Сражение продолжалось поэтому ещё несколько секунд. Наконец молодой гасконец, обессилев, выпустил из рук шпагу, которая переломилась под ударом палки. Следующий удар рассёк ему лоб, и он упал, обливаясь кровью и почти потеряв сознание.

Как раз к этому времени народ сбежался со всех сторон к месту происшествия. Хозяин, опасаясь лишних разговоров, с помощью своих слуг унёс раненого на кухню, где ему была оказана кое-какая помощь.

Незнакомец, между тем вернувшись к своему месту у окна, с явным неудовольствием поглядывал на толпу, которая своим присутствием, по-видимому, до чрезвычайности раздражала его.

- Ну, как поживает этот одержимый? - спросил он, повернувшись при звуке раскрывшейся двери и обращаясь к трактирщику, который пришёл осведомиться о его самочувствии.

- Ваше сиятельство целы и невредимы? - спросил трактирщик.

- Целёхонек, милейший мой хозяин. Но я желал бы знать, что с нашим молодым человеком.

- Ему теперь лучше, - ответил хозяин. - Он совсем было потерял сознание.