Илья Яблоков - Русская культура заговора

Выяснилось, что оно не настолько уж маргинально [70] Oliver J. E., Wood T. (2014). Medical conspiracy theories and health behaviors in the United States. JAMA Internal Medicine , 174, 817–818. DOI: 10.1001/jamainternmed.2014.190; Sunstein C. R., Vermeule A. (2009). Conspiracy theories: Causes and cures. The Journal of Political Philosophy , 17, 202–227. DOI: 10.1111/j.1467–9760.2008.00325.x. . Социальные психологи установили, что вера в заговор может объясняться склонностью к недоверчивости и подозрительности. Если кто-то верит в одну теорию заговора, то скорее всего поверит и в другую, даже если они взаимоисключающие [71] Wood M. J., Douglas K. M., Sutton R. M. (2012). Dead and alive: Beliefs in contradictory conspiracy theories. Social Psychological and Personality Science , 3, 767–773. DOI: 10.1177/1948550611434786. . Многое также зависит от ситуации, в которой человек находится. Если политическая партия, которую он поддерживает, проиграла выборы, подозрительность по отношению к выигравшему конкуренту будет выше [72] Uscinsky J., Parent J. (2014). American conspiracy theories. Oxford: Oxford University Press. . Во время кризисов – чрезвычайных ситуаций, войн, техногенных катастроф – также наблюдается рост доверия к теориям заговора [73] Van Prooijen J-W., Douglas K. M. (2017). Conspiracy theories as part of history: The role of societal crisis situations. Memory studies , 10 (3), 323–333. . Больше того, никакой патологии в том, что люди склонны в них верить, нет. Эта вера ситуативна и основана на той информации, которая становится доступна человеку и на основе которой он затем выносит суждение [74] Radnitz, S., Underwood P. (2015). Is Belief in Conspiracy Theories Pathological? A Survey Experiment on the Cognitive Roots of Extreme Suspicion. British Journal of Political Science , 47 (1), 1–17. . Если человек получает больше информации, содержащей конспирологические интерпретации, выше и вероятность того, что последующие события будут оцениваться им в том же ключе [75] Van Prooijen J-W., Douglas K. M. (2018). Belief in conspiracy theories: Basic principles of an emerging research domain. European Journal of Social Psychology , 48 (7), 897–908. . В такой ситуации стремление найти информацию, согласующуюся с его собственной точкой зрения, известное в науке как «предвзятость подтверждения», служит еще одним способом упрочения конспирологического менталитета [76] Бразертон Р. Недоверчивые умы: Чем нас привлекают теории заговора. – М.: Альпина нон-фикшн, 2017. . Более того, склонность людей замыкаться внутри сообщества со схожими взглядами, в котором живут и эволюционируют различные мифы и в том числе теории заговора, влияет на психологическое поведение членов подобных сообществ [77] Bessi, A. (2016). Personality traits and echo chambers on Facebook. Computers in Human Behavior , 65, 319–324. . Однако высокий уровень образования и развитое критическое мышление могут стать фактором, снижающим доверие к конспирологическим идеям [78] Van Prooijen J. W. (2017). Why education predicts decreased belief in conspiracy theories. Applied Cognitive Psychology , 31, 50–58. DOI: 10.1002/acp.3301; Douglas K. M., Sutton R. M., Callan M. J., Dawtry R. J., Harvey A. J. (2016). Someone is pulling the strings: Hypersensitive agency detection and belief in conspiracy theories. Thinking and Reasoning , 22, 57–77. DOI: 10.1080/13546783.2015.1051586. .

Групповая идентичность и позитивное восприятие группы, к которой принадлежишь, также способствуют популярности теорий заговора. Британский социолог Александра Чичока и коллеги демонстрируют, что склонность у членов группы к вере в заговор проявляется в обстоятельствах, когда коллективная идентичность подвергается угрозе. Своего рода самолюбование членов группы, восприятие себя особенными, часто подталкивает их к вере в то, что внутригрупповые проблемы были «срежиссированы» извне неким злонамеренным субъектом [79] Cichocka A., Marchlewska M., Golec de Zavala A., Olechowski M. (2016). ‘They will not control us’: Ingroup positivity and belief in intergroup conspiracies. British Journal of Psychology , 107, 556–576. .

Исторические исследования показывают, что даже самые развитые демократические государства и такие их ключевые институты, как парламент или свободная пресса, служат плодотворной средой для бытования теорий заговора [80] См.: Uscinsky, Parent, American conspiracy; McKenzie-McHarg A., Fredheim R. (2017). Cock-ups and slapdowns: A quantitative analysis of conspiracy rhetoric in the British Parliament 1916–2015. Historical Methods: A Journal of Quantitative and Interdisciplinary History , 50:3, 156–169, DOI: 10.1080/01615440.2017.1320616. . Эти теории могут быть полезны для достижения прозрачности государственных институтов и развития демократических ценностей в обществе [81] Swami V., Coles R., Stieger S., Pietschnig J., Furnham A., Rehim S., & Voracek M. (2011). Conspiracist ideation in Britain and Austria: Evidence of a monological belief system and associations between individual psychological differences and real world and fictitious conspiracy theories. British Journal of Psychology , 102, 443–463. DOI: 10.1111/j.2044–8295.2010.02004.x; Clarke S. (2002). Conspiracy theories and conspiracy theorizing. Philosophy of the Social Sciences , 32, 131–150. 10.1177/004931032002001. .

В то же время на личностном уровне теории заговора способны оказывать негативное воздействие на их носителей и сторонников. В частности, те, кто верит в теории заговора, нередко не совсем объективно оценивают себя: завышенная самооценка – один из триггеров веры в то, что против человека плетется заговор. Вместе с тем неадекватное самовосприятие приводит к неспособности прийти к взаимовыгодному компромиссу с окружением [82] Swami V., Voracek M., Stieger S., Tran U. S., Furnham A. (2014). Analytic thinking reduces belief in conspiracy theories. Cognition , 133, 572–585. DOI: 10.1016/j.cognition.2014.08.006. .