Томас Рид - Пиратский остров; Молодые невольники

– Да, жарко, – согласился он.

– Невыносимо жарко. Лучше убраться отсюда поскорее. Вы прямо к себе на плантацию?

– Да, туда.

По тону вопроса Брэдли и по тому, как он при этом взглянул на меня, видно было, что он ожидал другого ответа. В этом быстром и беглом взгляде я прочел инстинктивную подозрительность и антипатию.

– Ну, до встречи, Вудли, – произнес он, слегка отвернувшись, чтобы скрыть свое раздражение.

И, бросив на меня снова быстрый взгляд, на который, однако, я ответил тем же, Нат Брэдли пришпорил лошадь и вскоре исчез на нэшвиллской дороге.

Эта встреча произвела на меня неприятное впечатление, даже тягостное. В манерах только что встреченного нами человека было что-то возмутительное, приводившее меня в негодование. Это чувство зародилось почти сразу же, как я встретил его.

Хотя мы ни слова не сказали друг другу, в его взгляде я прочел безотчетную неприязнь, и уверен, что и он в моем ее тоже почувствовал.

Я сразу понял, что он был тем, кого в Южных Штатах кличут «задирой». И слова, и весь его тон говорили об этом. Но его нахальство не могло замаскировать ту низость, которая сквозила во всех его чертах. В его круглых и несколько сутуловатых плечах, в короткой и толстой шее было что-то, говорившее, что он, не задумываясь, сможет пойти на любое преступление. Не требовалось видеть ни рукоятки пистолета, торчавшей из-за его пояса, ни кинжала, чтобы понять, что он готов по малейшему поводу и даже без всякого повода пустить в дело это оружие.

Вид этого совершенно излишнего вооружения сразу возбудил во мне отвращение. Оно еще больше усилилось, когда я услышал, каким тоном Брэдли говорил с моим спутником, обращавшимся с ним намного вежливее.

А когда Брэдли заговорил о сестре молодого плантатора, когда я заметил досаду последнего и, наконец, те взгляды, которые бросал на меня Брэдли, я готов был вызвать его на ссору, и, может быть, между нами произошла бы какая-нибудь неприятность, задержись он немного долее.

– Это ваш приятель? – спросил я Вудли.

– О нет!

– Значит – друг вашего отца?

– Отец его терпеть не может.

– Видимо, это просто ваш старый знакомый: он как будто хорошо осведомлен обо всех ваших делах.

Говоря это, я все думал о мисс Вудли. Почему Брэдли сказал, что не видел ее? Почему моему спутнику так не понравилось, что он о ней заговорил?

– Да, – ответил молодой плантатор, – это старое знакомство. Он хорошо знал наши дела, по крайней мере, до последнего времени. Я должен вам сказать, что мы даже воспитывались вместе. Его плантация была по соседству, теперь же большая ее часть входит в состав нашей. Потому-то он и сказал, что посетил свою родину.

– А теперь он уже не ваш сосед?

– Нет, он все продал.

– Вот оно что…

– Да. Нат считался здесь тем, кого мы в Теннесси зовем сорвиголовой, если не хуже. Он мало работал, тратил много денег, бывал в сомнительных местах и вращался в не менее сомнительном обществе, как и его отец. В один прекрасный день Брэдли вынужден был все продать, чтобы уплатить долги. Так как его земля граничила с нашей, то мы купили большую ее часть и нескольких его невольников. Эти негры рассказывают про Ната ужасные истории. Если они хоть наполовину верны, его следует избегать и опасаться. Меня особенно удивляет, что мой брат бывает у него и сам его частенько принимает.

– Ваш брат?

– Да, его плантация в Миссисипи, недалеко от той, о которой говорил Брэдли. Кажется, он в самом деле зарабатывает много денег, как писал мне брат. У него около сотни негров, и его карманы всегда набиты золотом. Никто не знает, что ему помогло выбраться на поверхность. Но мне думается, что Нат добывает средства в игорных домах Нового Орлеана. Мой брат Генри пишет, что он ездит туда зимой, живет там некоторое время и возвращается всегда с деньгами. В прошлом году он купил для своей плантации около пятидесяти негров, я уж не говорю о том, что владения его тоже расширились. Вы вроде бы говорили, что были в Новом Орлеане?

– Был.

– Много там играют?

– Да, очень много.

– Тогда не удивительно, что Брэдли составил себе состояние игрой. Если при этом играют в покер, то, конечно, он всех обыгрывает. Еще ребенком он обставлял в эту игру негров своего отца.

– Он играл с неграми?

– Он может играть с кем угодно, лишь бы у соперника было что проиграть. Это было еще до того, как он отсюда уехал. Он довольно долго ошивался здесь, даже после того, как потерял плантацию. Чего только не происходило – петушиные бои, пьянство, драки – некоторые говорили о худшем. Не удивляйтесь, почему я был с ним так холоден, хотя мы и школьные товарищи.