Д Кузиманза: Балкон во вчера и завтра [СИ]

Пассажиры были одеты ещё необычнее, чем старинные путешественники. Как в фантастических фильмах. Я осмотрела себя: на мне было платье расцветки индюшиной шейки, по нему лениво плавали очаровательные глазки, моргали и подмигивали, я даже вздрогнула. На запястье красовался широкий серебристый браслет с единорогом. Что было у меня с причёской и вообще на голове, я не знала: как-то неловко было её ощупывать на глазах пассажиров.

Автобус, величественно плывущий — на воздушной подушке? — протискивался в потоке таких же, как он, перемещался узкими улицами старой части города. Я решила, что старой, потому что вокруг были дома, похожие на мой, но вдали маячили здания невообразимого вида, опять же, как из фантастических фильмов. Машин размером меньше автобуса было очень мало.

Внезапно наше транспортное средство взлетело на уровень пятого-шестого этажа. У меня ёкнуло сердце, но остальные пассажиры не обратили на это никакого внимания, и я опять стала оглядываться.

В этом мире было лето, как и в нашем, но не ночь, а утро. Солнце светило ярко, зелень деревьев ещё не стала серой от пыли. Вокруг царила преувеличенно упрощённая архитектура. Не давала пищи воображению, а глазам удовольствия. Но чем дальше мы ехали, тем чаще среди монотонной массы стен мелькали причудливые, разноцветные, а иногда уродливые формы новых домов. Вокруг нас в том же направлении двигались такие же большие и разноцветные машины, как внизу.

В поле моего зрения неожиданно ворвался странный предмет, заслоняя вид и сбивая с мысли. Небольшой, словно умышленно настроенный на громкий рокот, летучий экипаж поравнялся с нашим.

— Глайдер с охотниками возвращается из катакомб, — тихо сказал кто-то за моей спиной.

Это меня заинтересовало. Настоящий папа Алёнки любил охоту. Научил меня стрелять и потрошить дичь. Не скажу, чтобы мне нравилось, но я это умела.

Принялась рассматривать охотничий глайдер. Открытый, переполненный людьми. Несколько взглядов — и я поняла: на широких скамейках лениво развалились не обычные охотники.

— Возвращаются с четвёртого, а может, и пятого уровня, — сказал ещё кто-то из пассажиров автобуса.

— Думаешь?

— Да. Видишь нашивки успеха? И разрешённые правилами, действующие копии огнестрельного оружия, а не обычные иглолучевики.

Похоже они говорят об охоте не в подземельях, а в какой-то местности — Катакомбах?

Я присмотрелась к глайдеру. Все охотники были приблизительно ровесники — лет по восемнадцать-двадцать. Уверенные в себе, с недобрыми взглядами. Тускло-бронзовые комбинезоны с блестящими кругами на рукавах чуть повыше локтя — нашивками успеха? В подставках поблёскивали тёмным металлом и пластиком эти самые «действующие копии». Мушкеты, пищали, трёхлинейки, автоматическое оружие, обрезы. Настоящий папа Алёнки постоянно мне об оружии рассказывал. Но тут какой-то не охотничий набор. И где, спрашивается, дичь? Глайдер, как и наш автобус, прозрачный, но дичи или каких-нибудь мешков-ящиков с ней не заметно.

— А кто там в четвёртом уровне? — спросил детский голос.

— Убийцы без отягчающих, — ответил взрослый голос. — Ну и другие всякие… такие.

Значит, охотники. Усталые охотники. У некоторых головы мерно покачивались в такт поворотам и торможениям-ускорениям. Другие, всё ещё возбуждённые, обсуждали охоту и рассказывали друг другу что-то. Что? Хитрости ночного скрадывания и особенности стрельбы по разумным целям? Мне стало жутковато.

На миг мои глаза встретились с пристальным взглядом юного охотника. Длинноволосый парень, слишком молодой для разрешения на охоту (но всё можно устроить даже в этом мире или тут другие правила?), криво усмехнулся и толкнул локтём дремлющего рядом на скамье приятеля, что-то говоря ему. Тот даже не поднял головы, отмахнувшись слабым движением руки. Я медленно повела глазами по глайдеру.

— Судя по регистрационному номеру, машина принадлежит кому-то важному, — сказал кто-то из беседующих за моей спиной. — Получить разрешение передвигаться личным транспортом да с охотниками по старому центру города? Невероятно!

Меня охватило неприятное чувство, хорошее настроение улетучилось. Значит, в этом мире нормальнейшая вещь на свете — группка таких вот охотников? Но я никак не могла согласиться с тем, что стрелять в людей, пусть бесправных преступников, — это охота.

— Один из коллег сына по работе «загремел» в Катакомбы, аж на четвёртый уровень, — негромко рассказывал голос за моей спиной. — Вроде бы обычный дядечка, разговаривали с ним даже как-то о спорте и политике. И вдруг что-то его с ума свело, перемкнуло: притащил на работу дробовик. Как-то пронёс его мимо охранников, поехал на верхний этаж и вдребезги разнёс кабинет шефа по информации. К счастью, жертв не было. Но никто ничего не понимал: такой он всегда спокойный и вежливый. Сын потом видел мешки с обломками и мусором, которые спускали грузовым лифтом.