Анатолий Терещенко - Переписчики истории. Мифы о Катыни

До этого трупы расстрелянных выносили из подвалов НКВД на носилках. Выносили трупы обычно шоферы. Подвал, где расстреливали, находится под зданием нынешнего УВД Смоленской области на ул. Дзержинского.

В маленькой подвальной комнате был люк, канализационный. Жертву заводили и открывали люк, голову клали но его крой и стреляли в затылок или в висок (по-всякому), у одного из жертв, помню, был распорот живот…

Приговоренному говорили, что его переводят в Москву, раздевали, о потом расстреливали. Куда девали одежду, не знаю… Особенно много расстреливали в 1933, 1934, 1935, 1937, 1938, 1939 годах…

Стреляли почти каждый божий день с вечера и вывозили в Козьи Горы, а возвращались к 2 часом ночи. Расстреливали (из тех, кого помню) следующие: Грибов, И.И. Стельман, Гвоздовский, Рейнсон Карл, других забыл. Возили трупы шоферы: Кулешов, Костюченков Николай… Возил еще трупы Левченков, но его убил заключенный, который был, по-моему, поляком. Этот заключенный случайно остался жив и пробрался в оружейную комнату, а потом открыл огонь… Этого заключенного 3 дня не могли убить (и водой заливали из пожарной машины), а потом его отравили газом».

Польских военнослужащих расстреляли в 1940 году, в Козьих Горах. Следует заметить, что все перечисляемые Климовым свидетели — уже покойники! У них теперь не спросишь о событиях 1940 года.

Возможно, и расстреливались военные и уголовные преступники — шла война. С врагами обращались жестко, и даже жестоко, во всех воющих странах. Думаю, что ликвидировали польских шпионов, диверсантов и по суду.

По Климову расстреливала их команда Стельмаха Ивана Ивановича, коменданта Смоленского НКВД.

«Я сам был случайно в Козьих Горах и видел: ров был большой, он тянулся до самого болотца, и в этом рву лежали штабелями присыпанные землей поляки, которых расстреляли прямо во рве.

Ров был метров 100 длиной, а глубина была 2–3 метра… Тогда и после войны меня неоднократно предупреждали, чтобы я молчал… Еще хочу добавить, что тем, кто стрелял людей, и тем, кто возил, давали спирт и закуску бесплатно. Они еще, помню, после расстрела мыли руки спиртом. Я тоже руки протирал спиртом, после того, как смывал кровь. Спирт еще хранился у меня в подвале, а закуску брали в столовой (колбаса, осетрина и др. продукты).

Все, больше ничего не скажу. Они еще живы. Убьют.

29 августа 1990 г. Записано на квартире П.Ф. Климова».

Зря Климов переживал — к тому времени в живых уже никого не было. Он прекрасно об этом знал, как знали и те, кто его интервьюировал.

Заметьте, Климов перечисляет расстрелы с 1933-го по 1939 год — период Ягоды и Ежова. Кто спорит, что этих расстрелов не могло быть? Они были в период репрессий и осуждены властью и историографией. Попали в эту мясорубку и десятки тысяч честных сотрудников госбезопасности — около 30 тыс., а точнее 28 756 человек.

Душа болит, но я не могу вбить себе в голову, что надо продолжать бередить всенародную рану. Она саднит, а ее ковыряют и ковыряют польские националисты и наши либеральные христопродавцы.

Только в самом конце почему-то Климов «вспомнил» и о расстрелах 1940 года, в том числе и в Козьих Горах. Как будто приберегал патрон для последнего выстрела. А может, его заставили назвать этот год? Так и напрашивается четверостишье А.С. Грибоедова:

Возможно, я бы и поверил свидетелю, если бы не знал, как «делались» другие показания подобного плана. Чего стоит, например, фальшивка письма Шелепина Хрущеву, которую ельцинские архивариусы «вшили белыми нитками» в прокурорское дело № 159. Она стала пощечиной лжецам — Шелепин не подтвердил своей переписки по этому поводу и заявил, что о катынском деле в той интерпретации, которую преподнесла команда Горбачева, он впервые узнал из перестроечных газет. Лукавил, конечно, хрущевский оруженосец, но не полностью.

Что касается показаний, я бы рекомендовал госпоже обвинительного уклона почитать показания хотя бы двоих жителей района Козьих Гор: П. Киселева и М. Захарова. Они имелись в деле Комиссии Н.Н. Бурденко, наверное, должны сохранится и в деле № 159, если, опять-таки, их не вычистили пихоевцы.

Но пойдем дальше.

Чудакова утверждает, что «во всех польских публикациях по этой проблематике неизменно вставала проблема расчистки негативных наслоений прошлого. В российских материалах преобладало желание просто перешагнуть через них, перелистнуть, не дочитав до конца, страницу и забыть о ней…