Александр Колпакиди: Советская военная разведка 1917—1934 гг.

Станиславский Андрей Васильевич

30.11.1883—21.07.1941, Париж, Франция.

Русский. Из дворян. Генерального штаба полковник (15.08.1917). В РККА в 1918. Окончил Нижегородский графа Аракчеева кадетский корпус (1901), Константиновское артиллерийское училище (1904), Императорскую Николаевскую военную академию (1911).

В службе с сентября 1901. Служил в 31-й артиллерийской бригаде. Участник Русско-японской войны 1904–1905. Командир роты 10-го пехотного Новоингерманландского полка (1911–1913). Участник 1-й мировой войны. Старший адъютант штаба 45-й пехотной дивизии (1913–1915), и. д. помощника старшего адъютанта разведывательного отделения Отдела генерал-квартирмейстера штаба 4-й армии (июнь — сентябрь 1915), старший адъютант разведывательного отделения Отдела генерал-квартирмейстера штаба 4-й армии (сентябрь 1915 — январь 1917), делопроизводитель разведывательного делопроизводства Отдела генерал-квартирмейстера ГУГШ (январь 1917 — февраль 1918), и. д. 3-го обер-квартирмейстера — начальник части Отдела 2-го генерал-квартирмейстера ГУГШ, там же — и. д. 2-го генерал-квартирмейстера (февраль — май 1918), врид начальника Военно-статистического отдела Оперативного управления Всероссийского главного штаба, начальник разведывательной части ВСО (май — сентябрь 1918). 13.09.1918 командирован в Брянский район, «чтобы выяснить на месте действительное положение агентурной разведки на Брянском направлении», перешел линию фронта и остался у белых.

Участник Гражданской войны в составе белой армии. Служил в штабе Главнокомандующего. После эвакуации из Крыма был в эмиграции в Югославии и во Франции. В штабе Русской армии генерала П.Н. Врангеля — помощник начальника, начальник отделения информации и разведки. Затем — начальник канцелярии, секретарь 1-го отдела Русского общевоинского союза (РОВС).

Награжден орденами Св. Анны 4-й ст. (1904); Св. Станислава 3-й ст. с мечами и бантом (1904); Св. Анны 3-й ст. с мечами и бантом (1905); Св. Станислава 2-й ст. с мечами (1905).

Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Агентурная разведка старой русской армии в этот период переживала серьезный кризис. В первую очередь рассыпалась агентурная разведка штабов фронтов и армий в связи с демобилизацией вооруженных сил и полным развалом полевых штабов всех степеней. Кризис же зарубежной агентурной разведки стал необратимым с конца декабря 1917 г., когда ГУГШ последний раз отправило деньги некоторым из своих военных агентов. Это привело к тому, что зарубежная агентурная сеть начала разваливаться, негласные агенты стали разрывать свое сотрудничество с русской военной разведкой и часто по материальным соображениям переходили на службу к бывшим союзникам России и американцам. Важную роль здесь сыграло, безусловно, неприятие советской власти большинством военных агентов — основного звена по организации негласной агентурной сети.

Характерной для военных агентур явилась реакция военного агента в Великобритании генерал-лейтенанта Н.С. Ермолова. Он, а также другие офицеры, находившиеся в Лондоне, присоединились к резолюции, составленной по инициативе Российского посольства от лица всех правительственных учреждений, заявлявшей, что вся русская колония не признает власти большевиков, остается по-прежнему верной своим союзникам и продолжает участвовать в войне с Центральными державами. Эта резолюция была опубликована в лондонских газетах. В начале 1918 г. Ермолов получил предписание нового полномочного представителя советского правительства М.М. Литвинова сдать все текущие дела, документы, а также находившиеся в распоряжении военной агентуры денежные суммы из государственных средств Российской республики. Отвечать на это предписание Ермолов не стал. Поскольку связь с Советской Россией осуществлялась через Главное управление Генерального штаба, было принято решение продолжать поддерживать с этим учреждением официальные отношения, не сообщая при этом никаких данных военного характера, «которые, попав в руки немцев, могли бы нанести ущерб интересам союзников». Однако осуществить это оказалось невозможным, так как интересовали именно сведения о состоянии английской армии: ее численности, организации, людском ресурсе, боевом расписании и дислокации, которые и были затребованы в телеграммах из ГУГШ от 17 ноября и 4 декабря 1917 г. В ответ на эти телеграммы Н.С. Ермолов вынужден был 5 декабря 1917 г. сообщить, что «освещение этих сведений… не представляется возможным, так как после опубликования секретных документов большевиками английские власти не находят передавать таковые».