Бернард Корнуэлл - Тигр стрелка Шарпа. Триумф стрелка Шарпа. Крепость стрелка Шарпа

— Значит, хочешь и дальше драться?

— В этом я мастер. И мне нравится драться. Знаю, хвастать тут вроде бы нечем, но для меня ни в чем больше такого удовольствия нет.

— Так уж и ни в чем?

— Ну, может быть, есть еще кое-что… — Шарп улыбнулся в темноте.

Они замолчали, и он уже решил, что Клер уснула, но она вдруг снова заговорила:

— А что же твоя вдова? Та, француженка?

— Уехала, — бесстрастно ответил Шарп.

— Уехала?

— Да, милая, укатила. Взяла кое-какие мои денежки и укатила. Говорят, в Америку. Вот так-то.

С минуту Клер молчала, потом осторожно спросила:

— Тебе плохо из-за того, что ты один?

— Нет.

— А мне плохо. Я боюсь, что останусь одна.

Шарп повернулся к ней, протянул руку и погладил по волосам. Девушка замерла от прикосновения, напряглась, но постепенно оттаяла.

— Ты не одна, милая. То есть ты одна, только если сама того хочешь. Просто попала в неприятную историю, вот и все. Такое с каждым случается. Но теперь твои беды позади. Ты свободна. — Ладонь его переместилась на ее шею, потом ниже. Клер не сопротивлялась, даже не шевелилась, и он двинулся дальше. — А ты тоже разделась.

— Мне было жарко, — пропищала еле слышно Клер.

— А что хуже? Когда жарко или когда одиноко?

Ему показалось, что она улыбнулась. В темноте определить наверняка было трудно, но ему почему-то так подумалось.

— Когда одиноко, — прошептала Клер.

— Ну, это поправимо. — Он приподнял тоненькое одеяло и подвинулся к ней.

Клер перестала плакать. Где-то далеко прокукарекал петух. Вершины восточных скал окрасились первым, золотистым светом зари. Дым от потухших костров, похожий на утренний туман, еще тянулся в сторону лагеря. В главном лагере протрубили горны, призывая красномундирников на утреннее построение. Дневные пикеты сменили ночные. Солнце поднялось, заливая мир ярким светом.

Мир, в котором спали Шарп и Клер.

— Вы оставили убитых? — прорычал Уэлсли. — Как это могло случиться?

Капитан Моррис замигал, будто порыв ветра бросил вдруг в глаза пригоршню мелкой пыли.

— Я пытался, сэр, — соврал он. — Пытался их вынести, но было очень темно. Очень темно, сэр. Подполковник Кенни может подтвердить, сэр. Он приходил к нам ночью.

— Я приходил к вам ночью? — Кенни, высокий, раздражительный, с брезгливым выражением на лице, стоял рядом с генералом. — Вы меня видели? — Судя по тону, подполковник был готов взорваться от негодования.

— Так точно, сэр, — жалобно-недовольным тоном отвечал капитан. — Вы были на линии пикетов.

— Ничего подобного! Вы, капитан, похоже, перегрелись на солнце. Берегите голову. — Кенни пронзил Морриса испепеляющим взглядом, отвернулся, достал из кармана табакерку и взял понюшку табака. — Вы, вообще-то, кто?

— Моррис, сэр. Тридцать третий полк.

— Хм, а я думал, у нас тут только сипаи да шотландцы. — Подполковник вопросительно посмотрел на Уэлсли.

— Рота капитана Морриса сопровождала конвой, — ответил генерал.

— Пехотная рота, а? — Кенни взглянул на эполеты Морриса. — Что ж, может пригодиться. При штурме еще одна рота лишней не будет. — Он втянул табак сначала одной ноздрей, потом другой. — У моих парней поднимется настроение, когда они увидят, как умирают белые люди. — Подполковник командовал 1-м батальоном 11-го Мадрасского полка.

— С какими силами думаете идти на штурм? — спросил генерал.

— У меня сейчас девять рот. Гренадеры и еще две роты из Шотландской бригады. Фланговые из моего полка и еще четыре из других. Хорошие парни, все без исключения, но, полагаю, будут не прочь поделиться славой с английскими пехотинцами.

— А я полагаю, что вы, капитан, с радостью воспользуетесь шансом поучаствовать в штурме, не так ли? — сухо, не глядя на Морриса, спросил Уэлсли.

— Конечно, сэр. Буду счастлив, — ответил капитан, проклиная в душе раздражительного подполковника.

— Вот и отлично. А пока, — продолжал генерал, — сходите за своими людьми.

— Есть, сэр.

— Ну, так идите.

Сержант Грин взял с собой на перешеек полдюжины человек, но тел нашли только два. Кендрика и Лоури. Сержант Хейксвилл как сквозь землю провалился. Противник, заметив шныряющих между скалами, возле водохранилища, красномундирников, открыл огонь, и по камням защелкали пули. Грину пуля попала в каблук. Кожу не пробила, но удар получился настолько болезненный, что сержант запрыгал по сухой низкой траве на одной ноге.

— Хватайте этих поганцев и утаскивайте отсюда поживей, — крикнул он солдатам, благодаря судьбу за то, что маратхи не пустили в ход пушки.