Бернард Корнуэлл - Тигр стрелка Шарпа. Триумф стрелка Шарпа. Крепость стрелка Шарпа

— Да это же мальчонка! — бросил на бегу кто-то из шотландцев.

Ряды сомкнулись.

И действительно, это был вовсе не мужчина, а всего лишь парнишка лет двенадцати или тринадцати. Сопляк, наверно, вознамерился выиграть сражение в одиночку и прыгнул на Шарпа, который, парировав выпад, сделал шаг в сторону, показывая, что не хочет драться.

— Отойди, — сказал он. — И положи оружие.

Мальчишка сплюнул, прыгнул и снова попытался уколоть британца. Шарп снова отбил удар и двинул малолетнего противника прикладом по затылку. Араб удивленно уставился на него и, выронив саблю, свалился на землю.

— Отступают! — прокричал где-то рядом Уэлсли. — Они отступают!

Полковник Уоллес был уже в первом ряду, рубя направо и налево. Треуголка слетела, и лысина полковника блестела в косых лучах солнца. На боку его лошади темнело кровавое пятно; красные брызги покрывали белые отвороты мундира. Внезапно противник подался назад, давление ослабло, и Уоллес устремился в образовавшуюся брешь:

— За мной, ребята! Вперед!

Кто-то успел наклониться и выхватить треуголку из-под ног наступающей цепи. Плюмаж был перепачкан кровью.

Арабы бежали.

— За ними! Не отставать! Вперед! — кричал майор.

Красномундирная шеренга катила по склону. Сержант Колкхаун схватил за воротник какого-то солдата, присевшего над убитым арабом в надежде поживиться, и толкнул вперед:

— В строй! Бегом!

Замыкающие немного отстали. В их обязанности входило обеспечение безопасности тыла, и они отшвыривали сабли и мушкеты подальше от раненых, кололи штыками тех, на ком не было видно ран, и убивали каждого, в ком еще теплилась искра сопротивления. Два волынщика с красными от напряжения лицами выдували из трубок остервенелые звуки, гоня горцев вверх по склону, туда, где валялись брошенные отступающими барабаны. Один солдат, пробегая мимо, ткнул штыком в туго натянутую кожу.

— Вперед! Вперед! — ревел Уркхарт.

— К орудиям! — скомандовал Уэлсли.

— Живей! Шевелись! — покрикивал на отстающих Шарп. — Вперед, черти! Вперед! Не останавливаться!

Маратхские орудия стояли на пригорке, но канониры не решались стрелять — между ними и британцами были Львы Аллаха. Не зная, что делать, пушкари замешкались, упустили драгоценные секунды и, решив наконец, что день не удался, пустились наутек.

— Взять пушки! — крикнул генерал.

Полковник Уоллес, безжалостно преследовавший неприятеля по всему склону, натянул поводья и остановился между причудливо раскрашенными восемнадцатифунтовиками:

— Сюда, парни! Ко мне! Сюда!

Шотландцы взбежали на пригорок. По черным, перепачканным пороховым дымом лицам стекали ручейки пота. Штыки покраснели. Кое-кто уже рылся в ящиках, где пушкари хранили съестное и ценности.

— Заряжай! — распорядился Уркхарт. — Заряжай!

— В шеренгу! В строй! — закричал сержант Колкхаун и побежал вперед, оттаскивая солдат от ящиков и заталкивая их в шеренгу. — Оставьте в покое барахло! В шеренгу, парни! Живей, живей!

Забравшись на пригорок, Шарп впервые увидел, что находится по другую сторону гряды. В трехстах шагах от нее вытянулась огромная и плотная, в двенадцать рядов, цепь неприятельской пехоты, а за ней виднелись огороженные сады и крыши деревенских домов. Арабы бежали к пехоте, ища спасения под ее крылом. Раскаленное солнце висело уже над самым горизонтом, и длинные тени Львов Аллаха прыгали вниз по склону.

— Где легкие пушки? — взревел Уоллес, и адъютант, развернув лошадь, умчался на поиски артиллеристов.

— Дайте пару залпов, Суинтон! — крикнул генерал. — Поджарьте им пятки!

Для мушкетов расстояние было слишком велико, но майор все же решился, и то ли этот залп, то ли вид бегущих арабов произвел неожиданный эффект на казавшиеся неколебимыми боевые порядки Ману Баппу. Стоявшая под пестрыми флагами цепь колыхнулась и, подобно смытому морской волной песочному замку, за несколько секунд рассыпалась на тысячи песчинок.

Справа и слева протрубили кавалерийские горны. Британские драгуны и конные сипаи обнажили сабли и устремились вниз по склону. За ними последовали и вооруженные пиками и копьями наемники, присоединившиеся к британцам ради добычи.

Для кавалеристов такая атака настоящий праздник: враг в панике, он бежит и ему некуда спрятаться. Малая часть маратхов нашла убежище в деревне, но остальные пробежали мимо, бросая на ходу оружие, преследуемые дикой улюлюкающей ордой злобных, не знающих пощады всадников.