Поль Феваль - Тайна Обители Спасения

Да, рок, видимо, повелевал Морису заключить контракт именно в тот день, только местом его службы оказался не гусарский полк, а балаган фигляров.

Что было дальше, читатель знает – во всяком случае догадаться об этом не составит труда.

У юноши все-таки хватило осторожности не назвать своей фамилии, дабы избавить почтенного ангулемского нотариуса от крайнего унижения: узнай земляки Мориса о роде его занятий, они непременно стали бы приставать к отцу с язвительными расспросами об успехах парижского сынка, прославившегося по всем ярмаркам Франции и Наварры – как же! как же! не только трапеция, но еще и шест, и гири!

Двенадцать месяцев пролетели молнией.

Морис был счастливее короля: переполненный любовью, он верил, что его тоже любят.

А в конце года на празднестве в том же самом Версале, открывшем для него двери рая, Морис получил от судьбы страшный удар. Однажды утром укротительница сообщила: Флоретта уехала, объявились ее родственники и забрали девушку.

Сколько раз ему представлялось именно это! Сколько раз его посещала догадка, что Флоретта не принадлежит этому балаганному мирку, куда ее забросило по воле случая. Она была так горда и так деликатна, что казалась существом иной, высшей касты; она говорила нежным голосом, правильно и всегда учтиво, наконец в ней было врожденное достоинство, чувство самоуважения, столь удивительное для бедной девушки.

Морис обронил лишь одну фразу:

– Я так этого боялся!

И вскоре осуществил свое прежнее намерение сделаться военным. Ему желалось быть непременно убитым, поэтому он записался в африканский полк.

И вот теперь, после двух лет отсутствия, покидая балаган госпожи Самайу, Морис был так же опьянен любовью, как в тот день, когда впервые увидел Флоретту.

Из беседы с Леокадией он вынес смутные и странные ощущения. Два вывода сталкивались друг с другом и никак не желали объединяться. Во-первых, Флоретта все еще его любила, доказательством чему служили ее рискованные визиты в балаган. Во-вторых, мысли ее были заняты другим, и в балаган она приезжала не только ради Мориса.

Чему верить?

Таинственный характер сведений, полученных от Леокадии, Черные Мантии, опасности, отрывочный рассказ о кровожадном бандите и его странной склонности к милосердию – все это беспорядочно теснилось в разгоряченном мозгу Мориса. Он ничего не мог понять в этой неразберихе и сомневался, понимала ли в ней что-нибудь Леокадия.

Во всей этой истории была лишь одна ясная и отчетливая деталь: непрерывно звучавшее в ушах имя Реми д'Арк с . Он до безумия ненавидел незнакомца, носившего это имя, он отдал бы полжизни за то, чтобы оказаться с ним лицом к лицу со шпагой в руке.

Дорога от Ботанического сада до арки Звезды кажется бесконечной, ибо надо пересечь весь Париж, однако Морис, не обращавший внимания на время, даже не заметил, как проделал этот путь, и был весьма удивлен, услышав бой часов с Елисейской башни, – он как раз переходил круглую площадь между улицей Монтень и аллеей Вдов.

– Поживем – увидим, – пробормотал он наконец, подводя итог своим бессвязным размышлениям. – Надо встретиться с ней, это самое главное. Если ей угрожает опасность, я стану ее спасителем. На что мне еще надеяться? Мне нет без нее жизни. Да-да, нам надо непременно увидеться. Если она все еще любит меня, если она готова бросить ради меня всю эту роскошь... У нее наверняка есть какой-то план, раз она приезжала из-за меня в балаган.

Он остановился посреди улицы, а затем уселся на скамейку, охватив пылающую голову холодными как лед руками.

– Но этот Реми д'Аркс! – в отчаянии воскликнул он. – Богач! Возможно, жених! Ради него не надо отказываться ни от семьи, ни от света...

Какое-то время он молча сидел один среди тихой пустынной улицы, потом вскочил и продолжил свой путь ускоренным шагом.

– Я сошел с ума! Эта бедная вдова судит Флоретту по своим меркам, которые вовсе для нее не годятся. Она любит меня! Она сказала мне об этом сама, а нет никого на земле честнее и правдивее ее. Нам обязательно надо встретиться, первое же ее слово прояснит все, первый наш поцелуй развеет сомнения. А если господин Реми д'Аркс... Что ж, у арабов еще не перевелись пули, и я не стану уклоняться от них.

На углу улицы Оратуар он увидел вереницу карет, стоявших у входа в богатый особняк. Морис хотел побыстрее проскочить мимо – все, от чего веяло счастьем и роскошью, вызывало у него глухую ревность, – но внезапно остановился как вкопанный: вышедший из особняка лакей, сделав несколько шагов по тротуару, громко выкрикнул: