Андрей Калганов - Ветер с Итиля

Разговор петлял в таком роде еще минут десять – кулак набивал цену.

– Ладно уж, рискну, – решив, что достаточно помурыжил клиентов, заявил он. – Семь сотен – и по рукам.

– Сколько?.. – возопил Серега. – Совесть-то у тебя есть?

– Не нравится, ищи других доброхотов, – отрезал мужик и, повернувшись к работягам, заорал: – Кончай перекур!

«Оранжевые спины» нехотя возвратились к будничному труду.

Две сотни удалось все же сбросить.

…Освобождение «Нивы» из дорожного плена заняло не более часа. Бульдозер добрался до злополучной лужи, зацепил стальным тросом машину и потихоньку вытащил на «бережок». Серега, у которого с утра раскалывалась голова, хмуро уселся за руль, бросил: «удачи» и отчалил.

Степан облегченно вздохнул – кажется, пока все складывается как надо.

Спровадив единственного свидетеля, Степан часа два уже бродил по окрестностям, примеряя ландшафт к своему плану. Ландшафт был вполне подходящим – лес во все стороны. Уйдешь в такой лес, и нет тебя. Словно и не было.

Псковские леса до сих пор таят в себе множество тайн, наипервейшая из которых – все еще сохранившаяся девственная природа. Зверь и птица не перевелись в них. То сохатый выйдет из чащи, то заяц метнется через тропу, а то появится кто и пострашней…

Поближе к райцентрам дичь ведет себя смирнехонько, зато вдали от цивилизации отыгрывается за все притеснения. Кабаны, да волки, да змеи – вот истинные хозяева этих мест. Люди же – так, между прочим. Нет до людей здесь никому дела, да и не было никогда.

План Степана состоял в том, чтобы поводить Николай Петровича по чащобам с шептанием молитв, бормотанием заклинаний и вознесением рук к небу. А как начнет смеркаться – вывести к новоиспеченному колодцу и поведать ладно скроенную небылицу. Поверит, ох, поверит Николай Петрович нехитрой истории. Уж Степан позаботится, чтобы поверил, вернее, уже позаботился – колодец удался на славу.

Белбородко обставил священное место со знанием дела: воткнул по периметру ямы три шеста и насадил на каждый по человеческому черепу, ради выгодного дельца пришлось в Питере смотаться на одно кладбище и пообщаться с тамошними «специалистами». Приволок с поля штук двадцать крупных камней и сложил полукругом – импровизированный жертвенник; навязал на ветви близстоящей березы тканые ленты со звездами и свастиками [3]для отпугивания духов леса. Поразвесил и другие обереги: против смерти, болезней, голода, хищных зверей, пожара и наводнения, землетрясения и засухи, грома и молнии, и змия Волоса, коий пакостит людям русским от сотворения мира.

Конечно, пытливый взгляд сразу же определит новодел. Но, во-первых, бегающие глазки Николая Петровича смотрят вовсе не пытливо, а затравленно-безумно, и во-вторых, если и найдет на него прозрение, то можно будет сказать, что, дескать, он, Степан, уже успел сотворить несколько обрядов, благодаря которым колодец и не сожрал посетителей. От обрядов же остались некоторые реквизиты, которые дражайший Николай Петрович должен аккуратненько собрать и разместить в своем жилище, дабы в нем поселились достаток, мир и благоденствие. Вот только с камнями поломается горемычный, придется в рюкзак их грузить да на себе переть…

Степан удалился от деревни на порядочное расстояние. Редкий лесок уже давно сменился зарослями да буреломами. Продравшись сквозь какие-то кусты, он вдруг вышел на большую поляну. Огляделся. Почти идеальный круг, в диаметре метров триста, не меньше. Посередине возвышается некое подобие идола – столб с кровожадной оскаленной мордой наверху. Вокруг, по четырем сторонам – здоровенные валуны, не чета тем, что Степан притащил для жертвенника. Стоунхендж, да и только!

«Должно быть, местные развлекаются, – подумал он, – в язычников играют. Только вот книжки не те читали, потому и идол какой-то странный.

Или, еще проще, какой-нибудь бай из райцентра решил заняться туристическим бизнесом и налепил колорита, бери – не хочу. Вот только не потрудился заглянуть в специальную литературу».

За спиной хрустнула ветка. Степан от неожиданности вздрогнул и обернулся.

Перед ним стояла хорошенькая девушка лет двадцати. В наглухо застегнутом спортивном костюме. Из-под куртки, натянутой поверх толстого свитера, виднеются ножны. Черные волосы коротко острижены.

– Ты бы не шастал здесь, пожалеешь, – сказала она тихо.

– Чего это?!

– А того, места дурные… Уматывать тебе надо, пока ребра не пересчитали…