Феликс Дымов: «В простом полете воображения…»

Очень важно, когда мысли писателя становятся твоими собственными мыслями!

«Никогда не следуя проторенным…»

«В скольких книгах мы встречаем малолетних «крепышей», уже с детства показывающих свою гениальность, преданность великим идеям и т. д.» — восстает Иван Антонович против всяких штампов, рассказывая о своей жизни в письме Дмитревскому 29 марта 1961 года. Нет, не со штампов и не с шаблонов начиналось его детство!

Родился он в семье «самой что ни на есть мещанской», «внутренне глубочайше некультурной», с жестким деспотизмом старовера-отца. Особенной крепостью сначала ребенок не отличался, сам, подрастая, развивал врожденные данные многолетними занятиями спортом. Только тогда заработали унаследованные им «кондо-вая, истинно русская сила, здоровье и блестящие самородковые способности отца». С четырех лет обучился читать. «Гигантская» память схатывала все, что как-то привлекало внимание. Обладал «сильнейшим пристрастием к книгам о путешествиях, к тяжелым предметам (особенная страсть к залитым свинцовым часовым гирям, к медным ступкам и утюгам), которыми мог играть часами, также к самым разным минералам, но преимущественно — кристаллам». «Только потому, что эта кондовая семья разбилась, мои способности смогли пойти туда, где мне самому хотелось их применить. Т. о. Революция была также и моим освобождением из мещанства, которое могло бы наложить на меня серьезный отпечаток».

Трех человек называет Ефремов в числе тех, кто основательно повлиял на выбор им жизненного пути. Это академики П. П. Сушкин и А. А. Борисяк и капитан Д. А. Лухманов. «…Между ними, — с изрядной долей самоиронии восклицает Иван Антонович, — путается совсем ещё незначительная, ничего не знающая щенячья личность, у которой все же видят основное — стремление к науке, по любви, без всякого расчета… В те годы идти в науку не представляло никакого расчета… Это был путь бедности, второстепенного места в жизни, в сопровождении нескончаемого труда, но в то же время путь широкого и свободного удовлетворения жажды знания…» Его тоже питало «захватывающее всю молодую интеллигенцию того времени стремление к участию в размахе освоения страны, пятилеток, открывательства нового повсюду, в том числе и в Сибири». Важнейшее значение Иван Антонович придает сохранению в любых условиях самобытности, индивидуальности: «Я, например, сам считаю одним из своих хороших свойств — достаточный запас энергии и смелости, чтобы проламываться по своему собственному пути, никогда не следуя проторенным. Пожалуй, именно это+еще доброе, морально здоровое отношение к человекам, вещам и явлениям вообще+еще многообразие фактов, захватываемых и приводимых в действие в моих произведениях».

От многого зависят наши судьбы. Не требует доказательств влияние других людей. Немножко стыдясь, бравируя неверием и потому с насмешкой и шиком мы признаем воздействие звезд, зачитываем вслух под Новый год гороскопы, расставляем на полках фигурки зверей, символизирующих год по восточному календарю, носим изображения знаков зодиака. Легенды приписывают разные таинственные свойства драгоценным камням. Испытывать их «воздействие» было бы, вероятно, к лицу геологу Ефремову. А вот можно ли быть как-то связанным с материком, никогда на нем не побывав? Оказывается, можно. Предметом такой пожизненной привязанности для Ефремова, включая интерес научный и литературный, явилась Африка. Действие многих еф-ремовских произведений и отдельных эпизодов в других проистекает на Черном материке. Именно сравнение тектонических платформ Сибири и Африки, обнаружение одинакового геологического строения участков помогло Ивану Антоновичу предсказать наличие кимбер-литовых трубок в Сибири, блестяще подтвердившееся впоследствии открытием алмазных месторождений.

Собственные высказывания Ефремова о счастливом континенте его судьбы все из того же письма Дмитревскому рекомендуют «…осмыслить Африку немного по-другому — не географически, ибо такая «Африка» может случиться и в Аравии, и в Индии, и в Монголии. Вероятно, тут надо писать исторически, ибо Африка для меня — это страна первобытности, кусок древнего мира, островок, вымерший среди нашей цивилизации, где и животный мир, и растения, и люди хранят в себе черты далекого прошлого планеты. Все усиливавшийся с годами интерес к истории постепенно менял планы, в каких представлялась Африка, — от наивно-романтического интереса к Черному материку до глубокого стремления познать и ощутить прошлое всесторонне посредством пейзажей, животных, растений и, наконец, людей Африки как ключей к воссозданию ретроспективной, но живой картины ушедшего мира».