Сергей Наумов: Время талых снегов

Горанин взглянул на прилепившуюся к гребню тропку в три ладони шириной и понял, что лыжи придется оставить. А лучше обозначить ими скрытый вход в пещеру. Кто знает, как все обернется дальше.

Он ступил на тропу, по которой не ходил никогда. И она робко повела его, петляя среди осыпей и завалов. Снег обманчиво провисал по краям. Александр Васильевич не сразу ставил ногу, а как бы ощупывал каждый метр тропы, пробуя ее прочность, и только найдя точную точку опоры, делал шаг. Горанин умел ходить в горах.

Справа от него, прямо из-под ног, скала отвесно падала вниз. Но такой тропе мог пройти только настоящий альпинист, привыкший к высоте. Трое, оставившие здесь след, знают горы не хуже старожилов. Идут след в след. И это уже не для маскировки – просто так удобней. Идут в связке, подстраховывая друг друга.

Солнце по-зимнему неохотно выглядывало из-за вершин.

Он увидел нарушителей, выйдя из-за поворота. Три фигурки в белом, прямо над ним. Они почти сливались со снегом. И только серая каменистая гряда, вдоль которой они шли, помогла обнаружить их.

И еще Горанин понял, что ему не догнать нарушителей. Он устал, медленно и тяжело переставлял ноги. Пот заливал глаза. Александр Васильевич брал в пригоршню снег и прикладывал к лицу. Туман, стоящий перед глазами, не уходил. Тогда Горанин поднял голову и увидел мрамор высокого неба.

Александр Васильевич упал с тропы на склон и, распластав руки лежал так минуту или две. Он вспомнил о бинокле и достал его из футляра. Горанин увидел их крупно, в профиль. Двое были восточными людьми, третий – европеец с тонким приятным лицом. Он оглянулся, и Горанин успел заметить на его груди автомат. Александр Васильевич усмехнулся: "Стрелять здесь сейчас равносильно самоубийству" – эхо от выстрелов обязательно вызовет лавину.

И вдруг, бинокль вздрогнул в руке старого пограничника. Там, где тропа делала поворот, на самом пологом месте ее пересекали две широкие полосы. Ночью здесь прошуршали маленькие лавинки. Сошел снег с ближних склонов. На одной из вершин собралось много снега, слишком много для этой гладкой коварной горы. Образовался снежный карниз, чудом державшийся на краю. Два часа хорошего солнца, и он рухнет вниз, сметая на своем пути вековые деревья, сшибая многотонные валуны, как спичечные коробки.

Он видел это не однажды. И всякий раз зрелище было незабываемым. Эту лавину Горанин мог предсказать с точностью до десяти минут.

Два часа хорошего солнца. Или – выстрел.

Горанин опустил бинокль и посмотрел вниз. Склон обрывался пропастью. Именно сюда устремятся потоки снега и камней. Но прежде они сметут идущих в связке нарушителей.

Только лавина может настичь уходящих за кордон. Что они несут с собой? Он не может этого знать. Но если столько лет держали в резерве забытую всеми тропу и теперь воспользовались ею, значит, дело случилось исключительной важности. И такой эскорт для европейца. Охрана, готовая принять на себя пограничный поиск, бой, все что угодно, лишь бы человек с тонким, почти детским лицом проскользнул за гребень, за полосатый столб с гербом Советского Союза.

Александр Васильевич достал из-за спины карабин, поднял его над головой и двинулся вверх по склону.

Он шел медленно и тяжело. Он думал о том, что делает последние шаги в своей жизни.

Грохот двух выстрелов расколол тишину гор. Они обрели эхо. Вздрогнувший воздух незримо коснулся белой шапки большой, нелепо сложенной горы. И этого было достаточно, чтобы родилось движение. Оно нарастало с каждой секундой. Шорох превращался в грохот. Грохот в гул. Это двинулась вниз лавина.