Сергей Наумов - Взведенный курок

– Побудь тут. Я к Мушкету, он живой был, перевязать нужно...

Гомозков с сожалением осмотрел свою распухшую, контуженную пулей руку и достал индивидуальный пакет.

Мушкет был жив, но потерял много крови. Пуля скользнула по черепу, разорвала кожу и сильно контузила животное. Перевязав собаку, следопыт подключился к замаскированной в зарослях розетке и доложил на заставу о случившемся.

– Добро, Глеб, – сказал Недозор, – жди капитана, он рядом.

Гомозков вернулся на поляну, где Агальцов, сидя на корточках, рассматривал холодное, безжизненное тело.

"А ведь для него все это впервые", – вдруг подумал сержант и спросил:

– Обыскивал?

– Нее. Вот пушку осмотрел... Стрельнуть бы из нее... Интересные игрушки делают на Западе.

Гомозков прикрыл утомленные глаза, поморщился от ноющей боли в руке, негромко обронил:

– Спасибо тебе, Алексей, за выручку...

– Да ну, чего там, обыкновенное дело... Спрашиваем – отвечаем: сколько будет дважды три, умноженное на девять?..

Сержант усмехнулся, достал фляжку, глотнул ледяной колодезной воды.

– Ты знаешь, что однажды сказал один умный и старый человек о нашей службе? – Сержант помолчал, собираясь с мыслями, а может быть, вспоминая сказанное. – Нигде, как на границе, не чувствуешь, как дорог простой миг бытия, дорог друг, глоток свежей воды. Нигде, как на границе, не познаешь, как неестественны трусость, ложь и лицемерие, как они бессмысленны. Только на границе людям часто случается видеть собственную смерть – в облике ли респектабельного цивильного человека, или озверевшего, готового на все бандита. За годы службы на границе этот человек видел сотни смертей...

– Недозор, что ли? – догадался Агальцов.

– Да. Ива Степанович... Вот ты сегодня первый раз видел свою смерть. – Гомозков кивнул на мертвого нарушителя: – Он мог тебя убить...

– А тебя?

– И меня. Но не в первый раз...

– Ладно. Что не случилось, то не считается, – весело сказал Агальцов. – Думаю, что этот гигант был не один, товарищ сержант, а изображал из себя Буцефала, проще говоря, лошадь Александра Македонского. Но седок не оставил ля тряс...

– Чего не оставил? – вскинулся Гомозков.

– По-французски ля тряс – след. Так седок его не оставил.

– Разбираешься... – задумчиво протянул следопыт.

Дожидаясь капитана, Гомозков не сидел без дела. Укутал Мушкета в бушлат, обшарил на всякий случай поляну в поисках следов. Не обнаружив таковых, вернулся к мертвому нарушителю и тщательно обыскал его. Две полные обоймы к бесшумному пистолету, плитка черного шоколада, белые таблетки в целлофановом пакете, сигареты "Мальборо", стеклянная плоская фляжка с коньяком. И никаких документов. Похоже, на прогулку собирался человек.

Для Гомозкова сегодняшний поиск – повторение пройденного. И все же этот долгий бег по лесу и короткая схватка на поляне как бы заново волновали следопыта, заставляли взглянуть на себя со стороны, оценить каждый шаг, выявить ошибки. На поляну он выскочил опрометчиво. То, что торопился достать нарушителя, – не оправдание. Возможность засады нужно было предвидеть и обойти стожки по кромке леса. Капитан, конечно, выскажется по поводу контузии и ранения Мушкета.

Строг Стриженой, но справедлив. А последнее время совсем засуровел капитан. И тому есть причина. Уехала жена. Красивая женщина, ничего не скажешь. Полгода всего и прожила на заставе. По его, Гомозкова, рассуждению, женщине на границе делать нечего – никаких тебе развлечений. Пообщаться, поговорить – разве что с Агальцовым. Капитан весь в делах и заботах, участок-то трудный, ох трудный. Гомозков знает это по себе, на таком участке не заскучаешь.

И опять же привычка. Кто вырос в большом городе, тому к пограничной тишине трудно привыкнуть, а тут иной раз комара слышно. Случаются тревоги, так тоже для городского человека не сахар. Шум среди ночи, газики ревут, солдаты топают, команды рвут эту самую пограничную тишину. Захочешь потом уснуть – не уснешь. Все равно ждать будешь: что там, как там? Большой город, большой город... Гомозков и сам тосковал иногда по своему Саратову.

С капитаном у сержанта сложились дружеские, добрые отношения: вместе решали шахматные задачи, до которых Стриженой был охоч, вместе думали, как плотнее закрыть границу, вместе бегали тренировочные кроссы – готовились к тому, что случилось сегодня.

Серьезный, хитрый, дерзкий прорыв. И то, что нарушитель отравлен медленно действующим ядом, подтверждало опасения следопыта – где-то затаился второй, тот, что не оставил следа. Придется вызывать отрядного проводника с собакой. И пройти но обеим сторонам ручья. Дождь и время – вот что работает на второго. А может быть, вспугнутый боем на поляне, он уже выскользнул за рубеж.