— Альрик! — выкрикнул ярл так, что с его губ слетели мед и слюна, и в Зале все стихло. — Я видел, как ты управлял кораблем, на котором уже не было паруса и команды. Я слышал, как ты пел под щитами, поднятыми перед воротами осажденного города. Я подсчитал, сколько врагов ты убил во время одной-единственной битвы. Ты — лучший из моих людей!
Альрик опустил голову.
— Но самый ли ты верный? — продолжил Суртур. — Если я дам тебе власть, будешь ли ты и дальше служить мне, или мы загрызем друг друга, как два волка-вожака одной и той же стаи?
Альрик почувствовал, что поклясться Суртуру в верности в этот момент опасно, тот сразу заподозрит подвох.
— Молчишь… Значит, ты тоже разделяешь мои сомнения.
Ярл подошел к стене и выдернул из крепления один их боевых топоров. Дважды, словно готовясь воспользоваться им в бою, он рассек воздух мощными ударами.
— Но должен ли я поэтому лишиться такого кендтманна, как ты? Мои враги будут смеяться надо мной. Как и мои подданные. — Ярл выдержал паузу и объявил о своем решении: — Поэтому я отсылаю тебя отсюда. Ты знаешь империю Хорвика?
Еще бы Альрику ее не знать! Он сам завоевал эту империю от имени и во славу Суртура. Два года терзал ее, грабил, сжигал, пока у Хорвика не исчерпались силы для отражения очередной атаки. Когда Суртур величественно прошествовал в зал Хорвика, сапог Альрика уже прижимал поверженного старого князя к полу. Суртуру лишь оставалось дать правителю империи поцеловать тонкое лезвие своего боевого топора.
— Да, ты ее знаешь! — перевел Суртур мысли своего верховного кендтманна. — Я отдаю ее тебе. Но править ею ты будешь, руководствуясь моими указаниями и как мой вассал. Ты хочешь сделать это для меня, Альрик Страдалец?
Как хотелось Альрику отрицательно покачать головой, дать понять Суртуру, что его дом здесь, в Снорхейме, где живут его друзья, семья. Что он скорее согласен умереть презренной «соломенной смертью» [2] У викингов считалась позорной «соломенная смерть»: в своей постели, от старости или болезни. Только погибший в бою попадал в Вальхаллу — рай для доблестных воинов. (Примеч. пер.)
в постели, чем покинуть свою родину. Но такой возможности не было.
— Клянусь десятью тысячами погибших в битве при Бравалле! Я буду твоим вассалом, — сказал он ледяным голосом. Его слова прозвучали безрассудно смело, а сам он дрожал, потому что знал, что последует за этим.
Гости в предвкушении возликовали, от нетерпения заерзав на скамейках и царапая ими пол. Суртур приблизился к Альрику. В правой руке он, словно играя, вертел рукоятку топора.
— Значит, ты заплатишь и цену за это? — спросил он голосом, не допускавшим возражений.
Альрик взглянул в глаза Черного Ярла. Они были еще не затуманены алкоголем и чрезмерным обжорством. Значит, Суртур сумеет нанести точный удар.
Не успел Альрик даже кивнуть, как ярл вонзил топор в столб, на который опирался его кендтманн. Тот не почувствовал боли: топор был острым, а удар — точным.
Но сдали колени, и через мгновение Альрик уже лежал на полу, у ног Суртура. Одного взгляда на руку было достаточно, чтобы понять, что потеряно два пальца. Что ж, могло быть и хуже, Суртур калечил своих подданных гораздо сильнее.
Со скамеек послышались смешки. Тут же кто-то поставил рядом с Альриком ведро со снегом, и он сунул туда свою руку. Холод погасил огонь, который обжег рану и начал уже распространяться по руке… Содержимое ведра быстро окрасилось в красный цвет.
Свободной рукой Альрик вытер нос — из него текла слизь. На ноги удалось встать лишь со второй попытки.
Суртур был мрачен, казалось, он вовсе не получил удовлетворения.
— Как я уже сказал — ты хороший воин, еще лучший кендтманн и умный стратег. И все равно — десять ли у тебя пальцев или только один, — я все равно тебе не доверяю.
Чего же еще хотел от него этот Черный? Альрик бросил взгляд на Ситрика: на бледном лице шурина резче обозначились морщины.
— Ты хочешь быть моим вассалом — ведь ты этого хочешь, ты сам только что признал! — а мне нужна надежность. Гарантия того, что ты не вступишь в союз с моими врагами, а будешь выполнять мои приказы и платить мне дань. Так что твои сыновья останутся у меня. — Последнюю фразу Суртур произнес, делая паузы между словами. — Ингвар и Бьор — так ведь их зовут? Они будут жить у меня и воспитываться как воины. А ты вдалеке отсюда будешь умножать мою славу и нести мое имя в дома моих врагов.
Сердце Альрика сжалось, и это было сильнее боли в руке. «Суртур! — раздалось где-то в глубине его существа. — Хитроумный бог Локи глупец по сравнению с тобой. — Он медленно вытащил пальцы из снега и уронил ведро на пол. — Если бы ты сказал мне это до того, как искалечил меня, я бы убил тебя не раздумывая. А теперь мне придется согласиться с тобой. По крайней мере, ты в это веришь».
Читать дальше