Ирина Измайлова: Царство небесное

– Я все время шел за твоей армией! – спокойно проговорил Григорий, опуская к ногам дорожный мешок и склоняясь перед королем, в то время, как сопровождавшие Ричарда рыцари удивленно переговаривались, не менее своего предводителя пораженные явлением монаха. – Я знал, что еще буду тебе нужен. Теперь близок тот час, о котором я говорил. Ты должен сделать выбор.

– Его, верно, уже сделали за меня! – воскликнул Львиное Сердце. – Я знаю, что могу взять Иерусалим. Знаю, что не смогу удержать его... И всю Святую Землю. Потому что, кроме Господа Бога и нескольких десятков преданных рыцарей, мне не на кого больше положиться.

– И тебе этого мало? – в голосе монаха прозвучал укор. – Тот, кто понимает, что Бог на его стороне, обязательно победит! Только тебе предстоит самая трудная победа: ты должен пойти на мир с врагом ради сохранения того, что сумел завоевать. Немногие поймут тебя. И твоя победа не навсегда – я говорил тебе, что война будет на этой земле вечно. Но сейчас ты сделаешь то, что должен сделать.

Ричард покачал головой:

– Но если Святая Земля когда-то вновь окажется под властью врагов Господа, то окажется, что все было зря! Наш поход, гибель многих тысяч людей... Так для чего же?..

Взмахом руки и суровым взгядом Григорий заставил короля умолкнуть.

– Пойми, Ричард! – в голосе чернеца звучала необычайная сила. – Ты видишь лишь то, что происходит сегодня и здесь. Но посмотри вперед и оглянись назад. Неужто ты не понимаешь, для чего на самом деле сражался? Ведь враги Христовы не так давно владели лишь ничтожными кусочками земли на Востоке. А сколько у них владений теперь? Неужто ты мнишь, что они не пошли бы за пределы Сирии, Палестины? Что не захватили бы Грецию, затем Италию, что потом не пришли бы во Францию и в Англию? Они напористы и злобны, их вдохновляет слепое желание истребить все, что устроено не так, как они хотят. Еще недавно им казалось, что никто и ничто их не остановит. Ты не только остановил их, ты заставил их бежать от христиан! И они поняли: туда, где властвуют такие, как ты, им идти нельзя. Твой поход спас христианские земли от уничтожения... Хотя это вовсе не конец. Война продолжится и будет длиться до Страшного суда.

– Но есть силы, которые хотели бы и нашей гибели, и гибели мусульман! – прошептал Ричард. – И это не только тамплиеры. Кто стоит за невидимками, что пытаются уничтожать нас их руками и их нашими?

– Дьявол! – так же спокойно произнес монах. – Все зло мира направляет он. И, заключив сейчас мир с Саладином, ты разрушишь планы врага рода человеческого. Смелее, Ричард! Тебе предстоит еще много испытаний, но это – одно из самых трудных.

Почувствовав гнев, не на Григория, но на того, о ком он сейчас упомянул, Львиное Сердце отвернулся и, сжав кулаки, снова долго-долго смотрел на подернутый дымкой Иерусалим. Когда он обернулся, монаха рядом не было. Нет, он не растаял в воздухе и не исчез. Просто вновь спустился по склону, по которому перед тем взошел, и отправился обратной дорогой, держа путь в далекий Афон.

На другой день Ричард узнал, что король Филипп-Август собирается покинуть лагерь крестоносцев и вернуться во Францию.

А еще через день послы Саладина снова посетили предводителя христиан и сказали, что султан желает встречи. И готов предоставить христианам право жить в Иерусалиме, молиться в его храмах, готов отдать все побережье от Яффы до Тира, только если Ричард уведет свои войска.

– Я готов принять Салах-ад-Дина, – сказал король послам. – И даю мое королевское слово, что здесь, в нашем лагере, ему ничто не будет угрожать.

Вскоре два знаменитых воина и государя встретились. А еще через месяц мир был заключен, и ворота Святого Города раскрылись для крестоносцев.

[1] В средние века быки были основным гужевым транспортным средством, их впрягали в возы и телеги, а потому им, как и лошадям, требовались подковы, чтобы не стирались копыта.

[2] Киликийским морем называлась часть Средиземного моря, омывающая берега Килики – средневекового государства в Малой Азии.

[3] Мессина – в средние века – главный город королевства Сицилия.

[4] Во времена рыцарства отношение к рыцарскому мечу было совершенно особенное. Он считался почти священным, и ему принято было давать имя собственное. Нередко на мече был начертан девиз рыцаря, хотя чаще его писали на щите.

[5] С развитием в Европе крупных промышленных городов стали возникать законы, упорядочившие отношения городского населения и богатых сеньоров, земли которых примыкали к этим городам. В частности, появился и закон об освобождении от крепостной зависимости крестьян, переселявшихся в города. Согласно этому закону, крестьянин, проживший в городе один год и один день, официально становился свободным.