Алексей Мусатов: Костры на сопках

Вслед за адмиралом поднялись на палубу и другие английские офицеры. Среди них был и Паркер.

Капитан Изыльметьев, сделав несколько шагов навстречу гостю, отдал ему, как старшему в звании, воинскую честь, представился.

Адмирал Дэвис Прайс протянул руку. Последовало краткое рукопожатие. Потом капитан представил Прайсу своих офицеров. С каждым из них Прайс здоровался за руку и невнятно бормотал какую-то фразу.

Изыльметьев пригласил гостей в кают-компанию, где уже был накрыт стол.

Офицеры заняли места. Изыльметьев поднял первый тост за гостей. За этим тостом последовали и другие. После первых бокалов вина беседа за столом стала оживленней, горячей.

— В океане мы встретили китобойное судно, — заговорил Прайс. — Оно шло от берегов вашей Камчатки. Капитан рассказывает прямо чудеса: в русских водах он видел огромные стада китов. Это правда, капитан?

— Да, богатства там нетронутые, — осторожно ответил Изыльметьев.

— Капитан китобоя, между прочим, рассказывал о порте Петропавловск на Камчатке. Если верить ему, это пока еще большая деревня, неустроенное поселение.

Изыльметьев мельком скользнул взглядом по лицу адмирала, насторожился.

— К сожалению, никак не могу удовлетворить ваше любопытство: давненько в тех местах не бывал. И может статься, там уже многое изменилось.

Потом Прайс любезно спросил капитана, как долго он собирается пробыть в Кальяо. Изыльметьев ответил, что фрегат получил серьезные повреждения и стоянка продлится довольно длительное время. Прайс выразил готовность помочь произвести починку фрегата. Изыльметьев поблагодарил, но от помощи вежливо отказался.

В свою очередь, он спросил адмирала, чем объяснить такое большое скопление иностранных судов в порту Кальяо, почему они так усиленно проводят ученья; разве в этом есть срочная необходимость?

— На море всегда надо ожидать бури, — с улыбкой сказал Прайс.

Изыльметьев с ним охотно согласился и подтвердил, что долг военного человека — всегда быть готовым к войне.

— А вы, русские, сейчас готовы к войне? — спросил адмирал.

Изыльметьев, спокойно выдержав взгляд Прайса, ответил:

— Мы всегда готовы умереть за отечество.

— Умереть? — переспросил адмирал Прайс. — Есть ведь и другие выходы.

— Какие именно?

— При трудных обстоятельствах всегда есть возможность сдаться на милость победителя. Сам великий полководец Наполеон говорил, что сложить оружие к ногам сильнейшего не есть признак трусости, а признак благоразумия и воинского этикета.

— Русский человек знает один этикет: защищать родину до последнего вздоха.

Прайс задержал на нем свой взгляд и усмехнулся:

— Бессмысленное упорство не есть доблесть.

— Любовь к отечеству — чувство весьма осмысленное и благородное. Оно и придает русскому человеку железную стойкость…

На другом конце стола Паркер вел беседу с русскими офицерами. Он был очень любезен с Оболенским и ничем не давал повода думать, что помнит о стычке в харчевне.

Время шло. Гости продолжали сидеть за столом. Из капитанских запасов на стол подали уже не одну бутылку хорошего вина, выкурили много сигар.

Изыльметьев пригласил гостей послушать пение матросов. Англичане охотно согласились.

Но песни, как видно, заинтересовали не всех гостей.

Офицер Паркер со скучающим видом бродил по палубе фрегата, осматривал паруса, снасти, потом попытался спуститься в трюм.

Николай Оболенский довольно решительно остановил его:

— Что вас интересует, сударь?

Паркер любезно осклабился:

— Я желал бы осмотреть повреждения, полученные фрегатом во время плавания. Мы можем оказать вам помощь в ремонте.

— Одну минуту… Я должен спросить разрешения капитана.

Николай сделал знак матросу Чайкину, и тот загородил вход в трюм.

Оболенский подошел к Изыльметьеву и вполголоса передал разговор с Паркером.

Капитан нахмурился.

— Очень хорошо сделали, что не допустили в трюм, — сказал он. — Следите за гостями и дальше.

Наконец гости собрались покинуть гостеприимный корабль.

Вскоре шлюпки с английскими моряками одна за другой отошли от фрегата. Офицеры “Авроры” разбрелись по своим каютам. На мостике остался один капитан Изыльметьев. Он долго смотрел в сторону еле видимых в сгустившихся сумерках кораблей английской и французской эскадр.