Понсон дю Террайль: Капитан Мак

— Ты в Блуа едешь, друг?

— Да, — ответил крестьянин.

— Хорошо, нам по пути… Я ухожу с тобой.

Гийом в последний раз пожал Сидуану руку, поцеловал Перинетту, неохотно подставившую ему щеку, взвалил на плечо палку, продетую в узелок с пожитками, и ушел с крестьянином.

— Ну теперь, хозяин, — сказала Перинетта, — сами видите, что мы можем ложиться. Больше никто не придет. А вот послушайте…

— Что еще? — спросил, прислушиваясь, Сидуан.

— Где-то гром гремит.

— И дождь начинается. Ну и вечерок будет!

Но тут в дверь снова постучали.

— Кто-то стучит! Слышишь, Перинетта?

— Ветер стучит ставней, — ответила служанка.

— Да нет, говорю тебе, в дверь стучат.

— Опять какой-нибудь крестьянин, попросить огня или узнать дорогу!

Стук продолжался.

— Ну, ступай отвори! — приказал Сидуан.

Перинетта повиновалась и отступила на шаг, очутившись лицом к лицу с красивым молодым человеком при шпаге, в плаще и шляпе с красным пером, надвинутой набекрень.

— Путешественник! — воскликнул Сидуан, и на лице его расцвела улыбка.

— Похоже, что так! — сказала ошалело Перинетта.

— Клянусь рогами дьявола! — воскликнул, входя, человек в плаще, — мне кажется, что вы путешественнику не рады, хозяева. Что, гостиница полна?

— Да не совсем, — ответила Перинетта, кусая губы, которые и так были красней пиона.

— Не желает ли ваше сиятельство подкрепиться? — спросил с сомнением Сидуан. — Дело к грозе… Может быть, вы пить хотите?

— Я хотел бы получить ужин, — сказал незнакомец.

— Наконец-то, — прошептала Перинетта, — хоть эта утка уйдет.

— Как?! — воскликнул Сидуан дрожащим от волнения голосом.

— И комнату, — добавил путешественник.

— Комнату?! Он просит комнату! — произнес Сидуан, впадая в восторг. — Ах, мой принц…

— Я не принц, — сказал путник.

— Господин герцог…

— И не герцог; я — капитан.

— Прекрасно, господин капитан, — сказал со слезами в голосе Сидуан, — вы получите лучшую комнату…

— И вам подадут лучшую утку! — сказала Перинетта.

— Нет, ни в коем случае! — воскликнул Сидуан. — Гость, который заказывает и ужин, и комнату, стоит большего. Ты пойдешь в птичник, Перинетта, и выберешь хорошую птицу.

— Да, хозяин.

— А что, друзья мои, — спросил капитан, сбрасывая плащ и подходя поближе к огню, который Сидуан поспешил снова разжечь, — кажется, путешественники на этой дороге редки?

— Да, очень редки, — вздохнул Сидуан.

— Настолько редки, — ответила лукаво Перинетта, — что, если правду вам сказать, вы первый, которого мы видим.

— Не может быть, красотка! Ты смеешься надо мной!

И капитан обнял Перинетту за талию и без церемоний поцеловал.

Капитану было самое большее года двадцать два, вид у него был воинственный, а взгляд гордый и победительный.

— Это такая же правда, капитан, как то, что вы хороши собой, — сказала Перинетта, — вы в самом деле первый путешественник, которого мы здесь видим,

— С какого же времени?

— А вот уже две недели, капитан.

— И вот уже ровно две недели, — сказал жалобно Сидуан, — как я — хозяин этого заведения.

Перинетта зажгла фонарь и пошла в птичник.

Сидуан поспешно спустился в погреб и принес оттуда бутылки своего лучшего вина.

— Я хочу пить! — сказал капитан, прищелкивая языком.

— Вы мне скажете, что вы думаете об этом вине, — ответил Сидуан.

— Ах, прошу прощения, но я один никогда не пью. Давай два стакана, дружище, и чокнемся. У меня в горле сухо, как У висельника.

— Висельник! — воскликнул Сидуан. — Наверное, мне так никогда и не посчастливится увидеть ни одного повешенного!

Капитан расхохотался.

— А зачем тебе нужно видеть повешенного? — спросил он.

— Чтобы взять веревку, конечно!

— Ах да, и верно, говорят, что она приносит счастье. Хорошо, будет тебе веревка повешенного, — сказал серьезно капитан. — Хочешь, я сейчас же повешусь?

— Ах, Господи Боже мой, — воскликнула Перинетта, вошедшая при этих словах, — это было бы и вправду очень жаль!

— В самом деле? — произнес капитан, целуя девушку второй раз. — Ну хорошо, веревку повешенного он все же получит. Да, слово капитана Мака!

— А кто такой Мак? — спросила хорошенькая служанка.

— Мак — это мое имя, красавица.

— Вас зовут Мак?

— Да, и я к твоим услугам, детка.

И капитан запечатлел на румяной щечке Перинетты третий поцелуй.

Пока Сидуан ощипывал птицу, которой Перинетта еще в птичнике свернула шею, чтобы дело шло скорее, капитан заприметил обрывок веревки, висевший у камина, и быстро потянул его к себе.