Александр Дюма - Шевалье де Сент-Эрмин. Том 1

В три часа ночи мадемуазель де Ля Клеменсьер приезжает в почтовой карете к дверям тюрьмы и предъявляет записку Людовика XVIII.

Приказ короля выполнен, мадемуазель де Ля Клеменсьер отдают труп, она уезжает в Бретань. По дороге она дает Гектору противоядие, и он приходит в себя на руках женщины, которую полюбил двенадцать лет назад, которую все еще любит, но которую не надеялся вновь увидеть.

А. Дюма [6] Конец рукописи порван, и мы попытались восстановить недостающие фрагменты. Подпись, без сомнения, принадлежит самому Дюма.

Вполне возможно, что во время одного из кратких приездов Дюма в Париж, например в двадцатых числах сентября, когда он должен был присутствовать на репетициях своей драмы «Совесть», которую ставили в «Одеоне», Поль Даллоз приходил в дом номер 79 на бульваре Мальзерб — последнее пристанище Дюма в столице. Директор газеты и автор «романов с продолжением» обсудили условия публикации и сроки. На следующий день Дюма подписал письмо-договор, на котором, по обыкновению, не было даты. Он обязывался передать «Гран Монитёр юниверсель» первую из шести частей романа, который будет написан специально для этой газеты (тогда роман назывался «Гектор де Сент-Эрмин»), таким образом, чтобы ежедневную публикацию можно было начать 1 января 1869 года. Даллоз имел право по своему усмотрению приостанавливать публикацию, но, по его мнению, лучше было бы печатать роман ежедневно. Оплата была оговорена в размере 40 сантимов за строку. По окончании публикации все права на роман, recto et folio, переходили к автору, однако издатели [братья Мишель Леви] имели право выпустить роман отдельной книгой не ранее чем через два месяца после его окончания публикаций в «Монитёре».

«Молю Бога, чтобы Он хранил Вас», — пишет Дюма в заключение.

В начале ноября 1868 года писатель снова вернулся в Париж, в свой рабочий кабинет, который Матильда Шоу описывает так:

«В своем рабочем кабинете он устроил спальню и собрал там все, что напоминало о его семье и друзьях: портрет сына, фигурку мулатки, акварели — подарок Вильгельма III Голландского, с которым Дюма был дружен, когда тот был принцем-наследником, и очень большую и очень красивую коллекцию старинного оружия».

Здесь его настигла старость. Ему часто нездоровится, и он не встает с огромной низкой постели, напротив которой висит прекрасный портрет его сына кисти Луи Буланже.

У Дюма еще хватало сил смотреть в будущее, когда, с пером в руке или диктуя, он погружался в прошлое — недавнее прошлое, и вспоминал события, в которых он участвовал, будучи ребенком. Он начал роман «Гектор де Сент-Эрмин», не зная, что это — его последнее произведение.

Если проследить регулярность публикаций отдельных глав романа, мы заметим, что первая часть, состоявшая из двадцати двух глав, выходила на страницах «Монитора» с 1 января по 9 февраля без перерывов. Продолжение выходило каждый день, кроме понедельника, когда газета печатала другой роман. По традиции «роман с продолжением» печатали в подвале на первой и второй страницах газеты (кроме 9 и 17 января), а с 21 января — только на первой, за исключением последней главы, которая снова заняла две страницы.

Второй том (или вторая часть первого, как было указано в газете по окончании публикации), состоявший из двадцати шести глав, выходил далеко не так регулярно. Сделав традиционный перерыв в несколько дней, его начали печатать 16 февраля, и до 23 числа того же месяца он выходил с прежней частотой. Затем публикация шла с перерывами от нескольких дней (с 24 февраля по 1 марта, 30 марта, 4 и 6 апреля, 4, 5, 18, 22, 23, 26 и 28 мая) до трех недель (с 8 по 28 апреля). Последняя глава вышла 5 июня.

Какие выводы можно сделать из этих отрывочных наблюдений? Возможно, Дюма передал весь первый том (или первую часть первого тома) Полю Даллозу до 1 января 1869 года, то есть до начала публикации, а затем писал продолжение, пытаясь угнаться за ритмом ежедневных публикаций. Возможно, эти перерывы объясняются событиями, происходившими в то время в его жизни. Весь февраль он деятельно следил за репетициями «Белых и Синих», драмы в пяти актах и одиннадцати картинах, поставленной по первой части («Пруссаки на Рейне») одноименного романа. Представление этой пьесы, его последней пьесы, состоялось 10 марта и имело большой успех. Действительно, на закате Империи последнее слово осталось за Сен-Жюстом, «прекрасным персонажем, который не лучше Бонапарта, но лучше Наполеона», восклицавшим: «Да здравствует Республика!» под звуки первых тактов Марсельезы. 4 марта Дюма ездил в Сен-Пуан, недалеко от Макона, на похороны своего старого друга Ламартина. В воскресенье 7 марта он присутствовал на позднем ужине и балу, который в половине первого ночи состоялся в Большом дворце Лувра в честь сотого представления возобновленной «Графини де Монсоро» — «дамам запрещено появляться в парадных нарядах, для господ бальные костюмы необязательны».