Кирилл Кириллов - Афанасий Никитин. Время сильных людей

— Да чего жалеть-то? — шмыгнул носом расчувствовавшийся Афанасий. — Домой заявляться в долгах как в шелках? Уж лучше тут попробовать деньгу заработать, а потом уж и возвращаться. А ты?

— И я не жалею. Что меня там ждет? Слякоть, холод да суд княжеский? А тут, вон, теплынь, красота. Да и с князем Тверским встречаться как-то не хочется.

— Это да. А чего делать будем? К Василию, может, зайдем?

— Не стоит пугать старика. Он, когда прощался, умолял убираться отсюда елико можно быстрее, чтоб не передумал сиятельный Фаррух. А то скор он, говорят, на расправу, — покачал головой Михаил.

— А кто из правителей не скор? Все одним миром мазаны, — сказал Афанасий. — Так чего делать-то будем? Может, торговлишку какую обратно затеем?

— Чтоб торговать начать, товар нужен. Или хотя бы деньги, чтоб его купить. А у нас ни того ни другого.

— Да, все купцам отплывшим отдали. Может, подработать? Пойти разгружать чего? Али строить?

— Да ты посмотри. — Михаил кивнул на нищих, сидевших на корточках у небольшого костерка и жаривших на веточке недавно пойманную крысу. — Была б работа, они б сами ее работали.

— Фу, гадость. — Афанасий посмотрел на дохлого грызуна и поморщился. — Хоть бы шкурку сняли.

— Вот и я о том же, — кивнул Михаил. — Но я вот что мыслю… — Он замолчал, собираясь с мыслями.

— Что? Не томи?

— Это ведь подданные ширванского шаха, не быть ему никогда падишахом, нас обобрали? Так.

— Да, так?

— А шах нам виру [27] Вира — древнерусская мера наказания за убийство, выражавшаяся во взыскании с виновника денежного возмещения. Также вирой именовалось денежное возмещение за другие преступления. за их разбой платить отказался? Так?

— Ну, так, — угрюмо подтвердил Афанасий. Он стал понимать, куда клонит друг, и это ему совсем не понравилось.

— Значит, мы полное право имеем ту виру сами с шаха взять.

— Без его ведома, конечно? — спросил Афанасий, окончательно уверившись в своей правоте.

— Конечно, без. Сам-то он ничего не отдаст, — усмехнулся Михаил.

— И как ты себе это представляешь?

— Как обычно. Под покровом ночи пролезем во дворец. Заберем злата-серебра монетами да безделушками. Потом, что можно, в дело пустим, а что можно, продадим на базаре, а может, подальше отойдем, за границу, чтоб гонцы шахские не успели ювелиров окрестных предупредить, не то вмиг схватят и… — Михаил выразительно провел ребром ладони по шее.

— Сердце мне вещает, что если мы полезем в шахский дворец, то… — Афанасий тоже провел ребром ладони по шее, — такое с нами сделают значительно быстрее.

— Дворец все ж не замок для сидения осадного, а для отдыха и удовольствия. А этот вообще, — Михаил пренебрежительно махнул рукой, — шалаш на лето. Стены переплюнуть можно, охраны никакой. Двери не закрываются толком. Горниц наверху раз-два и обчелся, внизу несколько зал, коридоров штуки четыре, и все.

— Только в каждой по стражнику, да не по одному, — покачал головой Афанасий.

— Не, они только нижние покои охраняют. Думают, наверх ходу нет иначе как по лестнице.

— Нешто есть?

— Есть. Через окно али через крышу, — ответил Михаил.

— Да откуда ж там окно? Все стены глухие, а про крышу-то ты вообще как узнал?

— Есть там окна, особливо наверху. Небольшие, но протиснуться можно. Прорублены они, чтоб ветер задувал, иначе там вообще сваришься. А на крыше я дозорного видел. Он туда вылезал да окрест оглядывался, значит, есть проход.

— Когда ж ты все это успел? — изумился Афанасий.

— Да пока вы брюхо набивали да бока отлеживали, я вокруг дворца побродил да на крышу посольства слазал. А оттуда через стену и двор отлично видно, и сам дворец. Все разведал. Хочешь, прямо сейчас тебе план нарисую?

— А давай, — согласился Афанасий. В сердце его зажегся нездоровый азарт.

Они присели в зыбкой тени, отбрасываемой старым, почти безлистным карагачем. Михаил подобрал сухую веточку, разровнял ладонью песок и стал рисовать.

— Вот это, — приговаривал он, чертя линии и прямоугольники, — стена. Тут вот ворота, около них — два поста караульных. С них видно вот сюда и сюда, а ту сторону сарай загораживает, на конюшню похожий, во всяком случае, уздечки и седла там свалены. Тут еще один дозор стоит, — он нарисовал крестик, — который за задами присматривает и за краем скалы. Тут вот обрыв сзади. И стража по стене ходит вокруг, да еще на крыше один появляется изредка. Это вот, смотри, нижний этаж. Тут зала большая, тут комната, где принимали нас, сюда коридор. Тут вот коридор, — быстро чертил он. — Это на кухню, скорее всего. И тут вот один. А тут главная лестница. Это наверх. Вот тут. — Он уверенным движением отчеркнул часть рисунка, обозначив комнату.