Луи Жаколио: Морские разбойники

Это обстоятельство заставляло Пеггама не раз серьезно задумываться. Прежде он рассчитывал принять какие-нибудь меры, когда сам состарится, но по мере приближения старости властолюбивый нотариус все крепче и крепче держался за свою власть и все ревнивее оберегал ее. Своему любимцу Перси он многое доверял, но ни об острове, ни о таинственном Совете братства «Разбойников» не сказал ничего. Быть может, Пеггам в конце концов решился бы сделать Перси своим помощником и назначить его преемником на случай смерти, но клерк мистера Джошуа пожелал избрать другой путь.

Ежегодно нотариус проводил на острове от восьми до десяти месяцев, отдыхая и предаваясь наслаждениям. В то же время он обдумывал и подготавливал будущие экспедиции. Возвращаясь в Лондон, он принимал от своих шпионов самые подробные доклады и потом давал инструкции и распоряжения начальникам отделов, предоставляя им возможно больше свободы и инициативы в действиях.

В Чичестере он ежегодно появлялся не более, чем на один месяц. Конторою управлял его родной брат вместе с почтенным Ольдгамом. В первое время такое отношение к своему прямому делу казалось публике крайне странным, но когда клиенты убедились, что Пеггам необыкновенно выгодно помещает их деньги и платит огромные проценты, то все примирились с чудачествами и странностями нотариуса, и в его конторе сосредоточились чуть ли не все капиталы графства Валлийского.

Таковы были происхождение и организация удивительного братства «Морских разбойников».

Пеггам был человек необыкновенно даровитый, он наделал бы чудес, если бы его деятельность была направлена на добро, а не на зло.

Первым делом он позаботился обеспечить за собой исключительное право на обладание островом. Накануне прибытия в Лондон он хладнокровно и без малейшего колебания подошел к задремавшему у руля капитану и, приподняв его за ноги, сбросил в воду.

Теперь нотариус безраздельно владел тайной чудесного острова.

Герцогу Норрландскому не хотелось уезжать из Лондона, не получив достоверных сведений об участи Пеггама. Грундвиг, волнуемый дурными предчувствиями, не одобрял медлительности герцога и настаивал на скорейшем отъезде домой.

— Подожди еще сутки, — возражал ему герцог. — Нам необходимо собрать справки о Пеггаме, ведь в Розольфсе мы не сможем этого сделать.

— Как знать! — сквозь зубы пробормотал верный слуга. — Там-то мы, быть может, и узнаем о нем скорее всего.

Вслух он не решался высказать своих соображений, чувствуя всю их необоснованность, но в душе был уверен, что им не миновать беды.

— Знаешь, Грундвиг, это у тебя какая-то мания, — говорил герцог. — Ну для чего нам так торопиться с возвращением в Розольфс? Мне и самому хочется поскорее казнить злодеев, но если мы не оградим себя со стороны Пеггама, то навлечем на себя погибель. Впрочем, я, так и быть, даю тебе слово, что если и завтра мои розыски не приведут ни к чему, то мы уедем.

Настойчивость Грундвига принесла свои плоды. На следующий день розольфская эскадра вышла из Лондона, а через две недели уже вступила в норрландские воды.

Вечером того дня, когда показался Розольфский мыс, Грундвиг стоял, опираясь на борт «Олафа», и с чувством глубокого умиления смотрел на родные берега. Вместе с тем его сердце по-прежнему сжималось от дурного предчувствия, и он шептал про себя:

— Нет, право, какая-то беда носится в воздухе. Да сохранит Бог герцога и его семью! Да отвратит он от них погибель!

Уезжая из Лондона, герцог Норрландский оставил там своего доверенного человека в лице капитана Билля и снабдил его самыми широкими полномочиями для розысков Пеггама и Перси.

Разумеется, от него никто не ожидал, что он захватит в свои руки начальника разбойников — это было не по силам одному человеку, но ему было поручено, если только он разыщет бывшего клерка мистера Джошуа, вступить с ним в переговоры и привлечь на сторону норрландцев.

Герцог мог дать Биллю лишь самые неясные указания относительно того, как действовать, но тем не менее молодой человек с радостью принял возложенное на него поручение. Он успел войти во вкус той тревожной жизни, полной приключений и опасностей, которую вел в Лондоне.

Из всех розольфсцев Пеггам меньше всех знал именно Билля, и это обстоятельство, по мнению молодого человека, позволяло ему действовать решительнее кого-либо другого. Прежде всего он принялся за розыски Перси, который один мог указать местонахождение «Безымянного острова».