Фредерик Марриет - Королевская собственность

Мальчику было 9 лет, когда судно, где он находился, было назначено в состав эскадры, которой было предписано сделать нападение на западный берег Франции. Начальство над эскадрой было поручено командиру, человеку строгому и решительному, и капитан А., не желая видеть в качестве хозяина, командира на своем судне, а быть может, не желая идти в дело, где приходилось рисковать жизнью, списался с судна для поправления своего якобы расстроенного здоровья.

На место капитана А. был назначен другой, деятельный, пользовавшийся прекрасной репутацией капитан, и эскадра вышла в море с секретнейшими предписаниями, которые, однако, ни для кого не были секретом, как это всегда бывает там, где дела вершатся советом.

Если совет состоит из многих голов, то это, конечно, даст возможность услышать мудрое решение, но, с другой стороны, у сорока советников могут быть 40 жен и сверх того, еще, наверное, 40 языков, не считая языков их жен.

Итак, секретные предписания эскадры были известны всем, не исключая и неприятеля. По прибытии на место несколько дней было потрачено даром, вероятно, чтобы дать время неприятелю приготовиться к предстоящей атаке. Затем был приготовлен десант морской пехоты, чтобы атаковать неприятеля одновременно с суши и с моря, но такого рода сложные маневры неизбежно сопровождаются задержками, а зачастую даже недоразумениями между морским и сухопутным начальством.

После трехдневного обсуждения плана атаки, во время которого неприятель успел стянуть все свои силы и установить и расположить беспрепятственно все свои батареи, не имея более никакого разумного основания оттягивать далее предположенную атаку, произвели, наконец, десант пехотных войск, без особых потерь, если не считать одного баркаса, который потопила неприятельская бомба со всеми находившимися в нем людьми, целой полуротой пехоты с офицером. Верные долгу службы солдаты пошли ко дну в полном порядке, держа ружья наготове и не нарушая строя, но матросы, не столь дисциплинированные, поскакали в море и были выловлены товарищами на судно. Офицер вел своих солдат, надо думать, прямо в рай в том же образцовом порядке, в каком он в праздники водил их в церковь.

Между тем сухопутные войска выстраивались на берегу под неприятельскими выстрелами, а суда, которые должны были служить им прикрытием, открыли огонь по неприятелю и уложили немало врагов, не многим меньше, чем своих: если бы неприятель не прятался за каменными стенами своих укреплений, то не подлежит сомнению, что он был бы сильно побит.

Командир, бросив якорь перед самой крепостью, также открыл огонь по неприятелю, но упустил из виду, что батареи цитадели были направлены на его верхнюю палубу, а судно, стоящее на якоре, при малом или, вернее, почти незначительном ветре, раз завязав перестрелку, должно, волей-неволей, продолжать ее до конца, несмотря на то, что от дыма почти не видно, куда палить.

Люди, не видя друг друга, менее сознавали свою опасность и работали каждый в одиночку, не видя, как падали справа и слева товарищи. У самой рубки, где было не так дымно, делал свое дело старый Адамс, а подле него стоял Вилли. Тут же расхаживал командир, делая два-три шага к правому и два-три к левому борту. Он с тревогой следил за действиями своего десанта в надежде, что пехота произведет благоприятную диверсию, в то время, когда офицер, командовавший десантом, с тою же надеждой направлять свой бинокль на суда, полагая, что флот мог бы спасти их. Между тем дело становилось серьезным.

Капитан судна смело смотрел в лицо опасности, его совета не послушали, но тем не менее он добросовестно исполнил свой долг, хотя и сознавал, что его судно и люди обречены на напрасную гибель. Но такова воля начальства. Уж старшего офицера унесли вниз, и его место заступил младший помощник: со всех сторон слышались вопли раненых и умирающих: врачи не успевали справляться со своей работой, а неприятельская крепость так и сыпала на палубу судна целый град снарядов.

Сражение все еще продолжалось, хотя огонь заметно начинал слабеть с обеих сторон. Трудно сказать, чем бы это дело кончилось, если бы вдруг в крепости одно из орудий не разорвало, и это непредвиденное несчастье не вызвало страшной паники в рядах неприятеля. Это воодушевило атакующих, пехота двинулась вперед и успела захватить замаскированную батарею, которая столько времени непрерывно обстреливала судно командира. Но спустя несколько минут, крепость снова открыла огонь, и ядро упало прямо на верхнюю палубу судна, где и разорвалось: одним из осколков сорвало шляпу с головы Вилли и ранило насмерть старого Адамса. Тот упал, схватившись за бок, и когда санитары подоспели, чтобы унести его вниз, он просил их дать ему умереть на месте, сознавая, что всякая медицинская помощь будет бесполезна. Вилли присел на свороченный канат и поддерживал на своих коленях голову своего умирающего друга.