Фредерик Марриет - Мичман Изи

«Да, рвать вишни», — подумал доктор Миддльтон.

Мистрисс Изи, Джонни, Сара и Мэри ушли в сад, оставив доктора Миддльтона с мистером Изи, который ничего не сказал в течение этой сцены. Доктор Миддльтон был толковый, разумный человек, не желавший никому навязываться. Если он взял гинею за накладку липкого пластыря, то его совесть была спокойна на этот счет. Время было ему одинаково дорого, затратил ли он его с толком или попусту; бедняков же он лечил даром. Постоянно бывая в доме, он достаточно насмотрелся на мастера Джона Изи, и пришел к убеждению, что бойкий и смелый мальчик от природы не лишен хороших задатков, но может быть только испорчен домашним воспитанием, которое сводилось к безграничному баловству со стороны как отца, так и матери. Мистер Изи не был лишен здравых идей о вреде и ненужности телесных наказаний, о правах человека и т. п., но выводил из них нелепую систему воспитания, из которого устранялся всякий элемент обязательности, а все сводилось к безграничному потаканию всем капризам и прихотям ребенка. Поэтому общественное воспитание, при всех его недостатках, казалось доктору гораздо более полезным для мальчика, чем система домашнего баловства. Итак, когда хозяйка вышла из комнаты и не могла их слышать, он уселся на стул и предложил мистеру Изи вопрос, которым начинается эта глава.

— Вы не думаете отдать мальчика в школу, мистер Изи?

Мистер Изи положил ногу на ногу, а руками обнял колено, как всегда делал, когда готовился вступить в спор, и произнес речь о недостатках школьного воспитания.

Доктор Миддльтон знал, с кем имеет дело, и терпеливо выслушал рацею.

— Я согласен, — сказал он наконец, — что во всем, что вы говорите, много справедливого; но в школе он найдет дисциплину, товарищество, которое воспитает в нем чувство общественности, наконец, приобретет запас хотя бы элементарных, но точных знаний. Таким образом он будет лучше подготовлен к восприятию ваших наставлений.

— Я сам научу его всему, — возразил мистер Изи, скрестив руки на груди с решительным видом.

— Я не сомневаюсь в ваших способностях, мистер Изи; но, к несчастью, вы всегда будете встречать непреодолимое препятствие. Простите, я знаю, на что вы способны, и не сомневаюсь, что для мальчика было бы истинное счастье иметь такого наставника, но, говоря откровенно, вам так же хорошо известно, как и мне, что материнская нежность мистрисс Изи всегда будет преградой вашим намерениям. Он уже так избалован ею что не хочет ничего слушать; а раз это так, то что же вы с ним поделаете?

— Я согласен, дорогой мой, что в этом пункте представляется известное затруднение, но материнская слабость будет исправлена отцовской строгостью.

— Могу я спросить, как именно, мистер Изи? Так как мне это кажется невозможным.

— Невозможным! Клянусь небом, я заставлю его повиноваться, или, — тут мистер Изи приостановился и закончил, — или потребую у него объяснения причин его неповиновения, доктор Миддльтон.

Доктор Миддльтон подавил желание рассмеяться и возразил:

— Я не сомневаюсь, что вы придумаете какую-нибудь систему, с помощью которой заставите его признать ваш авторитет, но что же последует дальше? Мальчик будет считать мать своей защитницей, а вас тираном. Он получит отвращение к вам и в силу этого отвращения будет относиться невнимательно и непочтительно к вашим наставлениям даже в тех случаях, когда они окажутся доступными его пониманию. Между тем, мне кажется, что это затруднение может быть обойдено. Я знаю одну весьма почтенную особу, пастора, имеющего школу, в которой розга не применяется; я напишу ему и расспрошу подробно; и тогда, если ваш мальчик будет избавлен от опасности, которой грозит ему чрезмерная снисходительность мистрисс Изи, он в несколько лет приготовится к восприятию ваших более важных поучений.

— Пожалуй, — сказал мистер Изи после некоторого молчания, — ваши слова заслуживают внимания. Я согласен, что вследствие нелепой снисходительности мистрисс Изи мальчик отбился от рук и не захочет меня слушаться в настоящее время; и если ваш друг не применяет розги, то я серьезно подумаю, не поместить ли в школу моего сына Джона в видах получения элементарного образования.

Доктор Миддльтон добился своего, польстив философу. Через день он явился с письмом от педагога, в котором применение розги с негодованием отвергалось, и мистер Изи за чайным столом объявил супруге о своих намерениях в отношенииих сына Джона.