Фредерик Марриет: Три яхты

— Я смотрела, кажется, в другую сторону, — прервала вдова, улыбаясь.

— Я. я тот несчастный преступник, который отвлек внимание мистрисс Лессельс, — сказал Сигров. — Я рассказывал один анекдот…

— Который, верно, не должен быть слышан всем обществом, потому что вы сообщали его вполголоса, — возразила злая дева. — Ежели мистрисс Лессельс готова… — продолжала она, вскакивая с досадою со стула.

— Я во всяком случае могу дослушать наверху, — ответила вдова.

Дамы встали и ушли в свою каюту. Сесилия и госпожа Лессельс обменялись значительными улыбками, следуя за старой мисс Оссультон. Мужчины также встали и вышли на палубу.

— Славный ветерок, милорд! — сказал Стюарт, оставшийся на палубе. — Мы летим стрелою.

— Тем лучше, — ответил лорд. — Нам бы уже неделю тому назад следовало стоять на якоре в Коуссе. Там все будут прежде нас.

Мистер Оссультон закурил сигару, Стюарт пошел обедать, кофе был подан, ветер дул попутный, и погода сделалась почти теплой. Яхта, которой имя было «Стрела», при помощи течения вскоре оставила Местон далеко за кормою.

Были ли вы когда-нибудь в Портсмуте? Если были, то уж, верно, восхищались видом с салютационной батареи. Если не были, поезжайте туда как можно скорее. С батареи вы увидите так же, как в Плимуте, порт, арсеналы, доки и часть огромного флота. По другую сторону порта вы увидите Госпорт, Саллипорт и множество других мест. По левую руку будет Соутсибич; перед вами Спитгетский рейд с военными и Мотербенкский с купеческими судами; а там далее остров Байт и Рейд, опушенный лесом, и бухта Коусс, где стоят на якоре яхты.

В самом деле, в Портсмуте много любопытных вещей! но теперь мне некогда их описывать, и я хочу только обратить ваше внимание на небольшое судно, которого канат завязан за бочку подле самой салютационной батареи. Это яхта или, если угодно, тендер. По множеству шлюпок, из которых две подняты на ростры, и по другим признакам вы уже угадали, что она принадлежит таможне и назначена собственно для перехватывания смогглеров, которые, как черти в омуте, вьются в канале и перевозят контрабанду из Франции в Англию и обратно. Она очень походит на судно, торгующее шлюпками, Заметьте, что эта яхта выкрашена вся черной, а гребные суда белой краской, и что она вовсе не так щеголевата и красива, как первая; здесь нет ни сеток с дичиной, ни запаха супа a le tortue, ни шампанского, ни бургундского. Зато в одной из сеток, за кормой, торчит баранья нога, а в прочих находятся кочаны капусты и говядина, и для проголодавшегося есть кость с куском мяса, добрый стакан грога и радушный прием.

Взойдем на тендер. Пушки чугунные и выкрашены черной краской, а борта и перегородки красной; хоть это и не так красиво, и немножко грязновато, однако ж прочно. На судне много команды, и все славные малые, молодцы в красных фланелевых рубашках и синих шароварах, некоторые в парусиновых высмоленных фуфайках, весьма полезных в сырую погоду, когда приходится сидеть в шлюпках день и ночь. Не останавливаясь нигде, мы спустимся в каюту и поклонимся лейтенанту, командующему судном, штурманскому помощнику и мичману; перед каждым из них стоит стакан горячего грога с отменным джином и сахаром. Джин этот они черпают из небольшого анкера, стоящего под столом; они как-то забыли отдать его таможне в числе прочей контрабанды, захваченной при последней поимке одного смогглера. Челом бьем честной компании; здравствуйте, господа!

Позвольте представить вам их по порядку.

Вот лейтенант Эппльбой; не красавец, нечего греха таить, пожилой человек с седыми волосами и рыжими бакенбардами, с круглым бледным лицом и красивым носом; но, могу вас уверить, пьет славно, а дерется еще лучше.

Он служил на судах всех родов и исправлял должность первого лейтенанта в продолжение двадцати лет; теперь, преследуя корчемство, он захватил значительное число анкеров джина и ждет себе производства. Жаль, что в послужные списки не вносится тот джин, который усердные чиновники принимают внутрь, а то он бы давно уже получил следующий чин. Теперь он наполняет четырнадцатый стакан грога; привыкнув к регулярной жизни, он ведет им самый точный счет и никогда не переступает положенного числа — семнадцати; тогда только его «раскачает», и он отправляется в койку.

Вот штурманский помощник Томкинс. Он трижды выслужил свои шесть лет и уже перестал питать честолюбивые надежды; и очень хорошо он делает, не бывать ему никогда капитаном первого ранга. Он предпочитает мелкое судно большому, потому что тут не требуется изысканности в костюме, и ждет себе штурманства от первого милостивого манифеста. Мистер Томкинс очень любит мягкий хлеб с тех пор, как зубы его подали в отставку, и всем напиткам в свете предпочитает портер; но, как бы ни было, он не отказывается и от стакана грога, на чем бы грог ни был основан — на роме, коньяке или джине.