Фредерик Марриет - Три яхты

У Сесилии бокал выпал из рук. Она бросилась отцу на шею, заливаясь слезами.

— Кто бы после этого не желал быть отцом? — сказал Пиккерсджилль, спокойно усаживаясь на свой место после поклона лорду.

— А позвольте спросить, кого я имею честь видеть расположившимися здесь? — спросил лорд сердитым голосом, говоря через голову дочери, которая все еще держала его в своих объятиях. — Клянусь честью, Стюарт, это переряженный капитан смогглеров!

— Так точно, милорд, — ответил Пиккерсджилль. — Вы оставили свою яхту для того, чтобы овладеть моей, покинули этих дам на судне, на котором было только три человека матросов и никого, кто бы умел управлять кораблем и привести его в порт. Они бы наверное погибли. Я заплатил вам за зло добром, приехав сюда со своими людьми и приняв на себя управление яхтой. В эту ночь я намеревался встать на якорь в Коуссе и высадить дам в безопасности на берег.

— Клянусь!.. — вскричал Стюарт.

— Остановитесь, сударь? — возразил Пиккерсджилль. — Вспомните, что вы уже однажды напали на человека, с которым у вас не было никакого дела. Вы меня весьма обяжете, удержавшись от неумеренных выражений, которых я не употреблял, когда вы были в моей власти, и которых я сносить не намерен. Не забудьте, сударь, также, что яхта еще в руках смогглеров и что вы никаким образом не смеете их оскорблять безнаказанно. Милорд, позвольте вам заметить, что мы, мужчины, имеем слишком горячий нрав и в случаях, подобных нынешнему, не можем рассуждать хладнокровно. Если вам угодно, мы оставим вас наедине с вашей дочерью и этой дамой для того, чтобы они рассказали вам все подробности, как все было; потом, милорд, я буду иметь счастье выслушать все, что вашей светлости угодно будет мне сообщить.

— Клянусь честью!.. — начал опять Стюарт.

— Мистер Стюарт, — прервала Сесилия, — я прошу, чтобы вы молчали. Этого мало, я… требую.

— Милорд, вы меня обяжете, подтвердив требование вашей дочери, — сказала мистрисс Лессельс.

Стюарт не мог опомниться от удивления, видя дам на стороне смогглера.

— Благодарю вас, сударыня, за ваше посредничество, — сказал Пиккерсджилль, — потому что, хотя я и могу силою заставить быть к себе почтительным, однако же мне было бы весьма неприятно прибегать к подобным мерам в вашем присутствии. Милорд, я жду ответа на палубе.

Лорд был чрезмерно удивлен. Он требовал объяснений; он поклонился Джеку с надменностью; все, казалось ему, были не в своем уме, и даже сам он, лорд Бломфильд; а все-таки он поклонился смогглеру!

Пиккерсджилль и Стюарт вышли наверх и прохаживались по палубе, не говоря ни слова и напоминая собой двух собак, готовых грызться, но удерживаемых голосом своих господ. Корбет следовал за ними и говорил что-то вполголоса Пиккерсджиллю. Стюарт перешел на подветренную сторону, чтобы взглянуть, у борта ли их шлюпка, но она уже давно отвалила. Старая мисс Оссультон слышала голос своего брата, но не выходила из дамской каюты: ей хотелось показать больше величия; притом же она не была уверена, действительно ли яхта перешла в руки своего законного владельца, тем более, что, по словам Лизы, о лордом Бломфильдом не было никого, кроме Стюарта, и смогглеры продолжали управлять судном. Через некоторое время Пиккерсджилль и Корбет пошли на бак и вскоре возвратились оттуда в своем прежнем смогглерском, наряде.

Начало темнеть. Яхта летела вдоль берега. Ниддльсовы маяки находились от них по правую сторону. Разговор между мистрисс Лессельс, Сесилией и ее отцом длился до бесконечности. Когда все было рассказано, и поведение Пиккерсджилля выставлено с лучшей точки зрения, лорд Бломфильд сознался, что он напал на чужое судно, не имея никакого права ревизовать его, и сам добровольно накликал на себя неприятности, что Пиккерсджилль, во всяком случае, показал много уверенности и что, наконец, не овладей он яхтой, она бы погибла. Лорд смеялся над страхом и смогглерством своей сестры, смеялся еще более тому, что его гости были превращены в контрабандистов, и, наконец, утешился тем, что не один он будет предметом смеха в Лондоне. Он был весьма доволен намерением Пиккерсджилля ввести яхту в Коусскую гавань, уважением его к собственности всех и каждого и поступками в отношении к дамам. Словом, он почувствовал к Пиккерсджиллю некоторого рода благодарность, а где есть благодарность, там примирение недалеко.

— Но кто же он наконец? — сказала мистрисс Лессельс. — Сам он признается, что его настоящее имя не Пиккерсджилль, он даже сказал мне, по секрету, что он происходит от хорошей фамилии.