Дмитрий Алкар - Черная Кровь Победы

Рябов поднялся на ноги и произнес:

— Спасибо за то, что подняли меня на ноги, Михаил Павлович.

— Вам стоит поблагодарить свой организм. — Главврач кашлянул. — Удачи вам. Пригодится.

Полковник метнул на него странный взгляд и попрощался. Рябов вышел за ним. Он еще не знал, что ему предстоит и чему обернется для него эта встреча с полковником.

Он прибыл в отделение НКВД по Баку, где Лев Николаевич, как представился ему офицер НКВД, устроил ему форменный допрос по поводу всего произошедшего в части. Он и так знал всю канву событий, но ему была необходима версия Александра и это было очевидно.

Когда беседа подходила к концу, Лев спросил:

— Но все же, как вам удалось справиться с Шуриновым? Вы сказали, как прошла схватка, но…

Рябов задумался и ответил:

— Дело в том, что я занимаюсь. Хотя давно уже не занимаюсь, конечно же. Но владею боксом.

— Откуда? — Цепко и жестко взглянул на него НКВДшник.

— Вы же знаете, я из Феодосии. Там много чего переплелось. Моим учителем по черчению был немец. Ну и он был боксером. Жизнь у Карантина непростая. Вот и брал у него уроки. Однажды писателя даже спас благодаря этим занятиям.

Тут Александра прошила резкая грусть. После того, как он очнулся, капитан попросил принести ему его форменный китель. И как только медсестра принесла ему его порванную одежду, он запустил пальцы в нагрудный карман, в поисках того самого листика, вокруг которого крутилось видение в коме. Листик был разорван в клочья и измазан кровью. У Рябова даже мелькнула мысль: «Я спас тогда Грина… Не он ли спас меня несколько дней назад?». Этот листик даже показался ему оберегом, который должен был его спасти. Будто бы писатель мог чувствовать его будущие проблемы. И теперь он вновь пожалел о том, что никогда не вчитывался в него толком, просто бережно храня как некую реликвию. Пусть Александр не был суеверен, но мысль о том, что этот маленький листик из рукописи спас его — осталась с ним еще надолго. «Хорошие книги могут творить чудеса» сказал он главврачу, когда тот пришел его проведать и удивился столь скорому выздоровлению пациента.

— Александр? Вы меня слышите? — Резко поинтересовался Лев Николаевич.

— Да, простите. Задумался.

— Так вот. Бокс — это очень полезно. Скажите, пожалуйста, какими еще навыками вы обладаете? Я имею в виду, не совсем обычными для простого офицера РККА. — Четко выговорил НКВДшник.

— Ну… — Рябов покраснел. — Я бы так не формулировал. И не люблю хвастаться. — Уловив недобрый взгляд полковника, он спохватился: — Товарищ полковник, знаю английский язык на письменном и разговорном уровне. Также немецкий. Про бокс упомянул ранее. Имею представление о литературе и внешнеполитическом положении Запада. Потому что очень люблю самообразование.

— Еще? — Бросил Лев, разглядывая новоиспеченного капитана с некоторым скрытым интересом.

— Сложно сказать.

— А что тогда вы скажете относительно той ситуации в Средней Азии? И кое-каких других случаях? — Вперил взгляд своих карих глаз НКВДшник прямо в Александра.

Капитан поморщился, потом растерялся. «Что он имеет в виду? Хорошо хоть про караима не спросил и увлечение религиями. Это плохо или хорошо? И как объяснить то, что я сам не понимаю!».

— Молчите? — Припечатал как приговором его полковник.

— Нет. Просто не могу понять как объяснить и что. Говоря просто — удачлив я, наверное. — Попытался усмехнуться Александр.

— А какие для этой удачи вы видите объяснения? — Настойчиво продолжил допрос Лев.

— Не могу точно сказать. — Перед глазами Рябова на мгновение встал старый образ: «Шайтан!» и бай хватается руками за лицо, вместо выстрела в упор.

— Попробуйте. И приведите еще имеющиеся у вас способности и навыки. Это важно для вас и Родины. — Веско произнес полковник.

«Даже так? Нет, вряд ли меня в чем-то подозревают, иначе бы не дали капитана. Но к чему меня хотят пристроить? Что поручить? Куда я ввязался?». Впрочем, Александру было некогда развивать эту мысль под жестким взглядом Льва Николаевича.

— Можно закурить? — Осведомился капитан.

— Само собой. Вы же не на допросе. — Улыбнулся полковник. — Так отвечайте. Чем быстрее ответите — тем лучше.

Рябов вытащил из своего портсигара одну цибарку и торопливо прикурил, надеясь что горьковатый табачный дым придаст его мыслям больше четкости и быстроты реакции. Видя что взгляд НКВДшника начинает наливаться неодобрительным безразличием, как будто с каждой секундой он приобретает в его глазах все более низкий статус, Александр пошел напролом: