Андре Лори - Лазурный гигант

— Говорили, что Николь будет за… за… кажется, заключена… так ведь говорят?

— Заключена, верно, но где же, ради Бога?

— На острове, — повторяла несчастная старуха, напрягая все свои умственные способности, чтобы вспомнить. — Говорили, что ее отвезут на остров Лондон, показать королеве.

— Остров… какой же это может быть остров? — повторял Анри. — Лагеря для военнопленных есть на нескольких островах: Св. Елены, Цейлоне…

— Цейлон! — вскричала радостно старуха. — Он самый. Цейлон, близ Лондона, там, где у короля выстроен Виндзорский дворец!

— Ах, тетушка Аника, ты наверное помнишь, что называли именно Цейлон?

— Увы! Добрый барин, — заговорила старая пленница, и слезы заблестели на ее поблекшем лице. — Я говорю вам все, что знаю. Я уж из ума выжила после всех несчастий, которые пережила. Сыновья мои… вы их помните, мосье Анри?

— Как не помнить! Такие молодцы и настоящие буры по храбрости!

— Да, настоящие… Они все погибли. И сыновья, и внуки!

Несчастная в отчаянии ломала руки.

— Все, даже мой мальчик Ало, ему было всего одиннадцать лет.

— Ало тоже умер?

— Сражаясь рядом с отцом и дедом. Ему было одиннадцать лет, сыну — тридцать пять, а мужу — семьдесят. Все трое сложили свои головы под Коленсо.

— Бедная тетушка Аника! А остальные?

— Двое убиты при Моддерфонтэне, один — при Спионскопе… — Слезы помешали несчастной докончить печальный перечень.

— Дорогая моя тетушка Аника! — повторял Анри с болью в сердце. — Они умерли славной смертью за родину!

— Вот я и осталась одна. Дочери и невестка не вынесли лишений, а я все еще живу… Господь забыл меня!

— Не говори так, тетушка Аника. Ты еще можешь быть полезна на земле. Может быть, благодаря тебе я найду Николь.

— Да хранит Господь эту святую девушку. Она так же добра, как красива. Но под этой кроткой внешностью скрывается львиное сердце. Да, у мадам Гудулы были тоже хорошие дети. Но где они теперь все? Пути Господни неисповедимы…

— Не знаете ли вы чего-нибудь о всех этих близких нам людях? Был ли здесь, кроме Николь, кто-нибудь и из ее семьи?

— Нет, она была здесь одна-одинешенька. Да и в живых-то осталась почти что одна она. Отца и двух младших братьев убили при Моддерфонтэне. Все младшие сестры умерли. Вы слышали, как умерла бедненькая Люцинда?

— Да, да, — перебил ее Анри, чувствуя, что долгая, скорбная исповедь старухи подавляет его. — Расскажи мне о тех, которые спаслись. Ты только что сказала, что Николь перевели в другую тюрьму, потому что она пыталась бежать на помощь матери; значит, мадам Гудула жива? Скажи, жива ли она?

— Мадам Гудула осталась одна со своим младшим сыном среди развалин своей сожженной фермы. Мне так рассказывали, а я не помню, случилось ли это в то же время, когда Николь взяли в плен с оружием в руках. Память у меня слаба стала. Знаю только, что мы благословляли день, когда ее привели сюда к нам. Она забывала себя ради других, готова была поделиться последним куском хлеба, последней каплей воды с голодными и больными. Она никогда не падала духом, всех утешала, умирающим закрывала глаза, плакала вместе со страдальцами. Мы многого лишились с ее уходом. Но она ушла не в погоне за личным счастьем. Она узнала от приведенного в наш лагерь нового пленника, что мать ее тяжело больна, она решилась на побег ради нее, но ее поймали. В лагере тут были беспорядки, и вот, будто бы, чтобы защитить ее, они сослали ее на какой-то остров.

— А ты наверно помнишь, что это остров Цейлон?

— Да, да. Как вы только назвали остров, я тотчас же узнала.

— Ах, если бы можно было знать наверное! — подумал Анри вслух.

— Это не трудно. Все могут подтвердить вам это. Какая-то женщина, иссохшая, худая, призрак, а не

женщина, проходила в это время мимо.

— Послушайте, фру де Бург, — окликнула ее Аника, — подойдите-ка сюда. Не знаете ли вы, куда увезли от нас Николь Мовилен? Вот этот господин хочет узнать.

Пленница взглянула на Анри покрасневшими от слез глазами.

— Николь Мовилен? — проговорила она рассеянно.

— О, скажите, если вы знаете, умоляю вас!

— Извините, — сказала старуха, проводя рукой по лбу, — все ужасы, свидетельницей которых я была, которые сама испытала, помутили мой ум. Но мы все здесь помним Николь Мовилен. Милая девушка! — сказала она, подумав. — Они ее сослали на Цейлон!

— О, благодарю вас! — воскликнул Анри, почтительно целуя морщинистую руку старухи. — Я пришел сюда, чтобы спасти мадемуазель Мовилен из плена. Она моя невеста. Благодаря вам и вот тетушке Анике, я теперь знаю, где мне ее искать. Но скажите, не могу ли