Иван Алексеев: Заморский рубеж

Набеги вороватых соседей отражались стремительно и твердо. Ни внутренние раздоры, ни внешние войны не препятствовали развитию торговли, объединявшей людей не только в самом государстве, но и во всем мире, способствовавшей прогрессу ремесел, земледелия, наук и искусств. Важнейшие торговые пути из варяг в греки пролегали по русским землям. Крупнейший в истории человечества международный торговый союз, известный под именем Ганзы, господствуя на двух морях, был столь силен и богат, что мог диктовать законы народам и монархам. А главная контора Ганзы располагалась в Новгороде! И купцы, и монахи, паломники к святым местам, путешествуя по всему миру, постигали науки, причем не только географические. Расцветали искусства: наряду с мастерами греческими первый российский живописец, монах киево-печерский Алимпий, писал иконы для множества Церквей, устные сказания баянов перекладывались в книги, читавшиеся не только в монастырях, но и в теремах княжеских, и в богатых домах купеческих, «Слово о полку Игореве» наполняло гордостью сердца и возвышало души образованных современников. Росли и богатели города, множились села.

Золотой век кончился внезапно и страшно. Орды неведомого кочевого народа, налетевшего из юго-восточных степей и пустынь, прошли огнем и мечом сквозь русские земли. Едва десятая часть населения уцелела на пепелищах разграбленных городов и сел. Хотя земли новгородские волею Божьей сия беда миновала, северные и западные соседи, ранее из простого расчета предпочитавшие войне торговлю, вдруг увидели, что путь товаров из варяг в греки прерван, прежних бескровных выгод и прибылей из угнетенной Руси уже не извлечь, но ее, ослабленную, вполне можно начать грабить практически безнаказанно. Конечно, Александр изрядно отбил охоту у благородных рыцарей к набегам на Русь, но теперь, став великим князем вначале Киевским, затем Владимирским, не отводя руки своей и от любимого Новгорода, он был в ответе за всю землю русскую, и северную, и южную.

Внизу, под оконцами терема, в небольшом дворе, хотя и именовавшимся княжеским, но принадлежавшем Господину Великому Новгороду, послышался топот копыт, замелькали факелы, раздались громкие веселые, чуть хмельные голоса. По-видимому, это вернулись отряженные за Саввой гонцы, наконец-то достигшие успеха в исполнении своего нелегкого поручения. Действительно, вскоре дверь в горницу распахнулась, и пред светлые очи великого князя предстал богатырского сложения дружинник, бодрый и подвижный, несмотря на свои уже немолодые годы. Его нарядный, богато расшитый золотом кафтан, привнесенный им в небольшую горницу дразнящий аромат фряжских вин и каких-то восточных благовоний свидетельствовали, что сей славный муж был обнаружен гонцами отнюдь не на учебном ристалище и не в церкви на вечерней молитве.

— Прости, князь, — чуть ворчливо, с легкой обидой в голосе произнес Савва. — Вроде бы ни войны, ни бунта… Только отдохнуть решил от вечных тягот службы, как тут отроки твои оголтелые вваливаются в самый неподходящий миг… И какой черт им меня отыскать-то помог?

— Ладно, Савва, не поминай нечистого всуе. Нужен ты мне по делу важному. Только тебе довериться могу. Садись к столу. Коли не доел, не допил, велю сейчас принести медов да закуски. Разговор у нас с тобой будет долгий и тайный.

— Ни мгновения для личной жизни, все — на алтарь отечества! — по-прежнему чуть капризно, с уверенностью старого друга, которому многое дозволено, ответствовал Савва, усаживаясь напротив князя.

— Начну я разговор наш с самого главного, — медленно, с расстановкой, как бы рассуждая вслух, произнес Александр. — А главным, как ты сам наверняка понимаешь, у великого князя сейчас может быть лишь одно: как Русь от ордынского ига избавить.

При этих словах князя Савва мгновенно посерьезнел, напрягся, лицо его утратило выражение благодушия и веселого лукавства. Сейчас он даже в роскошном купеческом одеянии стал походить на грозного умелого воина, прошедшего через десятки кровавых битв и труднейших походов, кем, собственно, и был на самом деле.

— Хвала Господу, что довелось мне наконец услышать от тебя слова эти, Александр Ярославович, — сказал он хриплым, чуть дрогнувшим от волнения голосом. — А то уж болтают кругом невесть что. Мол, когда ты в Орду ездил, за ярлыком на великое княжество, опоили тебя колдуны ханские, волю да доблесть отняли, подчинили на веки вечные… Ведь били мы с тобой и шведов на Неве, и немцев на Чудском озере. Пора уж и ханам мечей наших отведать! — Последние слова он почти выкрикнул, сжав кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

Читать дальше