Сергей Шведов - Бич Божий

– Власть не получают в дар, божественный Валентиниан, ее берут, если чувствуют за собой право и силу. Право на власть у тебя было всегда, осталось явить силу. Время пришло, император, – либо сейчас, либо никогда.

Комит Авит прибыл в Арль в самом начале весны. Его приезд в Галлию явился полной неожиданностью для Аэция. Но куда больше префекта поразили вести, которые привез комит агентов. Письмо кагана Аттилы Аэций изучал так долго и тщательно, что у Авита едва не лопнуло терпение. Впрочем, письмо того стоило, ибо в этом куске пергамента было столько грядущих бед, что их вполне хватит на все население обширной империи.

– И каков оказался ответ божественной Плацидии на предложение кагана? – оторвал наконец глаза от букв, пляшущих танец смерти, Аэций.

– Она промолчала, – усмехнулся Авит. – Удар для нее был слишком силен. И пока она приходила в себя, свое веское слово сказал Валентиниан.

– Он сказал глупость?

– Валентиниан поразил всех. Вначале многие решили, что он просто сошел с ума. Ибо император дал согласие на брак своей сестры с каганом.

– Вот как? – нахмурился префект.

– Он поставил только одно условие: Аттила должен явить миру свою божественную суть или, в крайнем случае, стать приверженцем Христа. Для Валентиниана приемлемо и то и другое.

– Это ты ему присоветовал, комит?

– Нет. Думаю, умный совет он получил от Ореста сына Литория. Ты его должен помнить, префект.

– Иногда полезно щадить врагов, – кивнул Аэций. – А кто передал письмо Гонории кагану? Или оно фальшивое?

– Письмо подлинное, – вздохнул Авит. – А передал его Аттиле патрикий Маркиан. Мой промах, сиятельный Аэций, я никак не думал, что византийцы зайдут так далеко в своем коварстве. Теперь Маркиан стал мужем сиятельной Пелагеи, и его прочат в соправители божественного Феодосия.

– Видимо, это Маркиан вместе с Туррибием устранили дукса Марпиалия?

– У меня в этом уже нет сомнений, сиятельный Аэций.

– Что ж, комит, теперь наш черед бросать кости, и надо сделать все, чтобы бросок вышел удачным.

И Аэцию, и Авиту было ясно, что Риму не устоять против гуннов в одиночку. А потому следовало во что бы то ни стало привлечь на свою сторону готов Тудора и франков Кладовлада. Для готов, еще не забывших поражение от кагана Баламбера почти столетней давности, гунны всегда были врагами. Однако с годами взаимная ненависть почти иссякла. На этом и строил свой расчет каган Аттила, отправляя к рексу Тудору своих послов. А Тудор колебался: уж слишком заманчивым выглядело предложение гуннов исполнить танец победы на развалинах Рима. Еще хуже дело обстояло с франками. Князь Кладовлад тяжело болел, его наследник княжич Кладовой открыто высказывался за союз с Аттилой. Последней надеждой префекта Аэция оставался младший сын верховного правителя франков княжич Меровой, за которого горой стояли жрецы венедских богов. Меровой был ярманом и именно по этой причине мог претендовать на власть в землях франков. Спор между сыновьями Кладовлада должен был решить Совет вождей. Но князь франков медлил с его созывом, боясь, видимо, развязать усобицу на своей земле.

Аэций вызвал комита Ратмира и жестом указал ему на кресло, стоящее у стола. Авит давненько не видел сына матроны Пульхерии и пришел к выводу, что за минувшие три года тот сильно повзрослел. Это был рослый, широкоплечий мужчина, светловолосый и голубоглазый, похожий больше на варвара, чем на римлянина. Именно это обстоятельство решил использовать в своих целях префект Аэций.

– Ты ведь никогда не был в Паризии, высокородный Ратмир?

– Нет, – покачал головой комит.

– Зато ты очень хорошо говоришь по-венедски.

– И что с того? – удивился Ратмир.

– Ты поедешь в Паризий, но не в качестве римского комита, а как посланец князя свевов Яромира, – спокойно продолжал Аэций. – Твоя официальная миссия – договориться с франками о совместных действиях против готов.

– А неофициальная? – спросил комит у префекта.

– Во-первых, ты должен предотвратить убийство княжича Меровоя, а во-вторых, помочь ему захватить власть в случае смерти его отца.

– Задача непосильная для одного человека, – нахмурился Ратмир.

– С тобой поедут пятьдесят свевов. Я набрал их в наших легионах. Свевы неохотно идут на службу Риму. Но на этих людей можно положиться. Еще пятьдесят аланов тебе даст князь Гоар. Думаю, это не вызовет подозрений у франков. Часть аланов после поражения в битве с готами при Барселоне ушли под руку князя Яромира.