Александр Марков - САГА ОБ ЭРЛИНГЕ

Эрлинг родился в ночь на праздник середины зимы. На небе в это время было такое яркое сияние, что при его свете было видно почти как днем. Пока Гудрид рожала, Бьёрн сидел рядом с ней на скамье и резал на дощечке руны. А руны эти никто не мог разгадать, потому что, как говорили, Бьёрну были ведомы тайные руны Одина. Другую дощечку с такими знаками он положил Гудрид под изголовье. При виде новорожденного Бьёрн рассмеялся, да так громко, что в доме чуть стены не затряслись.

— Почему ты смеешься, Отец? — спрашивает Сигхват. Тогда Бьёрн берет ребенка и подносит его к очагу. Тут все увидели, что голова у мальчика покрыта длинными и густыми волосами, рыжими как огонь.

— Сразу видно, в кого уродился этот викинг, — сказал Бьёрн. Такие волосы были у моего предка Эйрика, открывшего эту страну. Я думаю, что твой сын, Сигхват, будет так же силен и отважен, как Эйрик, и так же удачлив во всем. Он умножит славу нашего рода. Когда Бьёрн произнес эти слова, за стеной что-то загрохотало и послышался как будто боевой клич идущего в битву войска. Звуки эти шли с той стороны, где находился Тайник. Все, кто был в доме, сильно испугались, но Бьёрн только усмехнулся и сказал: — Не бойтесь. Это добрый знак. Теперь-то я точно знаю, что ребенок угоден богу. Должно быть, ему уготована великая судьба: сам Рыжебородый [10] 10. Сам Рыжебородый благословил его — Бьёрн имеет в виду Тора, языческого бога-громовержца. благословил его.

Гудрид приподнялась на своем ложе и спросила:

— Отец, о каком боге ты говоришь?

Но Бьёрн сделал вид, что не услышал ее вопроса.

В ту зиму, когда родился Эрлинг, в Западном поселении началась жестокая хворь. Она не обошла стороной и Бьёрнарстадир. Вскоре после родов умерла Гудрид, а вслед за ней заболел старик Бьёрн. Однажды он подозвал к себе Сигхвата и сказал:

— Похоже на то, сын мой, что мне не пережить этой зимы. Больше всего я жалею, что не умер в бою, как подобает воину. Такие уж времена настали в стране, что все теперь кончают свои дни так же, как я, и мало кто из гренландцев попадет в Вальгаллу. [11] 11. и мало кто из гренландцев попадет в Вальгаллу — в Вальгаллу, чертог Одина, аналог рая в скандинавской мифологии, могли попасть только павшие в битве воины. Но мне кажется, что недавно здесь родился человек, который сумеет все изменить к лучшему. И тогда люди станут думать, что вернулись дни, когда страна была молодой. Сейчас я так близко подошел к чертогу Хель, [12] 12. Хель — царство мертвых, аналог ада, а также имя богини владычицы этого царства (ср. англ. Hell — ад, черт). что мне стало видно многое в грядущем, и я могу сказать тебе., сын мой, что ты умрешь достойнее, чем твой отец. Однако лучше бы это случилось позже, ведь тебе не суждено дожить до моих лет. А теперь прикажи людям выйти, потому что мне нужно поговорить с тобой наедине.

Сигхват выгнал всех родных и домочадцев во двор, и никто не слышал, о чем он разговаривал с Бьёрном.

Вскоре после этого Бьёрн умер. Тогда Сигхват снял с него золотую цепь с ключом от Тайника и повесил себе на шею. Один работник по имени Торстейн сказал Сигхвату:

— Думаю, теперь-то мы узнаем, что хранил старый Бьёрн в своем Тайнике!

Сигхват ответил:

— Ты можешь думать, что тебе угодно, но только этому не бывать, пока я жив.

Больше никто не заговаривал с Сигхватом об этом деле. Однажды Торстейн попытался сломать замок на двери Тайника. Сигхват заметил это, схватил секиру и зарубил Торстейна. На следующее утро Сигхват отправился на лыжах в Люсу-фьорд, где жили родичи убитого, и заплатил им виру в три марки серебра. На том они и помирились. Остаток зимы в Бьёрнарстадире прошел спокойно.

Весной Сигхват похоронил всех покойников в церкви на Стейненснесе. Случилось так, что Эрлинга крестили в тот самый день, когда были похоронены его дед и мать. Рассказывают, будто священник так утомился, что, когда пришел черед крестить младенца, он уронил свой крест, и тот завалился под скамью, так что его долго не могли найти. Однако все окончилось благополучно, и Сигхват с Эрлингом возвратились в Бьёрнарстадир.

Торбьёрг, дочь Сигхвата, выросла и стала красивой девушкой. Она была умелая работница, мастерица на все руки. Когда ей исполнилось четырнадцать зим, она взяла на себя все хозяйство в доме. Сигхват говорил, что ему не приходилось жить в таком довольстве с тех пор, как умерла Гудрид. Торбьёрг была на полголовы выше отца и обладала такой силой, что мало кто из мужчин смог бы ее одолеть. Нрав у нее был тихий и кроткий, но иногда в нее словно бы вселялся дьявол, и она на короткое время становилась буйной и неукротимой. Бывало, Торбьёрг начинала говорить, бцдто видит кругом незнакомых людей и странных животных. Когда с ней случалось такое, она могла предсказывать будущее, и мало что не сбывалось из ее пророчеств. Многие считали Торбьёрг колдуньей, и эти слухи подкреплялись тем, что она редко ходила в церковь. Надо сказать, что в то время это не считалось большим грехом в Западном поселении. Набожные люди поэтому часто жаловались епископу, когда у них была такая возможность, и говорили, что христианство приходит в упадок в Вестрибюгде. Однако епископ считал, что не стоит слишком доверять этим разговорам. Жил человек по имени Кольбейн. Его двор назывался Альрексстадир, это у вершины Люсу-фьорда в Западном поселении. Сына Кольбейна звали Тородд. Это был красивый и сильный юноша. Осенью Тородд поехал верхом в Бьернарстадир к Сигхвату и посватался к Торбьёрг. Сигхвату очень не хотелось, чтобы Торбьёрг выходила замуж, потому что она была хорошей хозяйкой и распоряжалась всем в доме. Сигхват сказал: — Не удивительно, что многие сейчас сватаются к моей дочери, ведь другой такой невесты не найдешь в Вестрибюгде. Но я считаю, что она еще слишком молода для замужества. К тому же у нее совсем не такой тихий нрав, как ты, наверное, думаешь. Тебе нелегко будет с ней справиться, если вы не поладите.