Иван Любенко - Маскарад со смертью

Указав Ардашеву на стул, Савелов сел напротив.

– Есть у меня к вам, Петр Никанорович, одна просьбица. Не потрудитесь ли вспомнить одно событие приблизительно месячной давности – шестого числа прошлого месяца, когда на проспекте был убит господин Жих?

– Ну да, припоминаю, и что же?

– Перед тем как сесть на злосчастную лавочку, Соломон Моисеевич заходил к вам и вы продали ему «Капли от мигрени», не так ли?

– Весьма возможно. И что дальше?

– Он передумал и решил оставить микстуру в аптеке, чтобы забрать позже, и то ли случайно, то ли намеренно отдал вам совсем другой флакон. Так вот я и хотел бы забрать его у вас и вернуть жене покойного.

– Вы в этом уверены?

– Абсолютно.

– Послушайте, сегодня утром приходил незнакомый господин, который так же представился присяжным поверенным окружного суда и тоже просил меня вернуть ему какой-то пузырек.

– Да… Дело обстоит гораздо хуже, чем я ожидал, – медленно проговорил адвокат и озабоченно нахмурился, а потом спросил: – А как выглядел мой «коллега»?

– Он несколько моложе вас. Правда, с усами. К сожалению, больше добавить нечего.

– Он, очевидно, вам угрожал?

– Да.

– Послушайте, Петр Никанорович, вокруг содержимого этих флаконов кипят нешуточные страсти, и четверо недавно здравствующих людей, в той или иной форме имеющих отношение к тому, что находится в этой стекляшке, уже отправились на тот свет. Да и вы находитесь на волосок от гибели.

– Я категорически отказываюсь понимать, о чем идет речь!

– Вы зря не хотите прислушаться к моему совету. Поймите, к вам подходил тот, от чьей руки погиб господин Жих! Вы разговаривали с убийцей! И нет никаких гарантий, что вслед за мной он снова не наведается к вам, и тогда…

– Я попрошу вас, господин адвокат, оставить угрозы. А то ведь, не ровен час, мне придется обратиться в полицию.

– Вы знаете, меня бы это вполне устроило. И, наверное, если бы вы передали все властям, вас бы это спасло. Проявите благоразумие и верните то, что вам не принадлежит, тогда, по крайней мере, вы сохраните себе жизнь. Поймите, другой альтернативы нет.

– Мне пора ужинать, и, к сожалению, уважаемый Клим Пантелеевич, я больше не имею возможности продолжать эту бессмысленную беседу и вынужден с вами проститься.

– Жаль, что вы не вняли моим словам. Знаете, я предполагал, что наш разговор может закончиться именно так, и поэтому прихватил с собой вот этот флакончик. Он точная копия того, что ищет преступник. Позвольте, на всякий случай, оставить его у вас. И если душегубец к вам явится – отдайте ему мой пузырек. Возможно, это спасет вашу жизнь. – Клим Пантелеевич поставил микстуру на полку шкафа. – И все-таки, если вдруг передумаете, сообщите мне, и я смогу вам помочь. До свидания.

Ардашев открыл дверь и почему-то обернулся – на него смотрели испуганные глаза уже приговоренного к смерти человека, который наивно рассчитывал перехитрить судьбу, играя с ней в рулетку.

– Разрешите приветствовать истинных героев. – Губернатор подходил к каждому из приглашенных и крепко жал руку.

– В отношении вас, Владимир Карлович, мною направлено представление Его Императорскому Величеству о награждении орденом Владимира IV степени. Надеюсь, пригласите на торжество?

– Непременно, Петр Францевич.

Было заметно, что Фаворскому излишнее внимание доставляет неудобство, и он ждет не дождется, когда весь этот церемониал закончится. Тем более что сегодня он собирался официально просить руки Вероники Высотской. Это решение он принял еще вчера, когда они везли пойманных преступников: «Вот так однажды нарвусь на шальную пулю, и все… Похоронят за казенный счет да отсалютуют напоследок. А через год никто и не вспомнит…»

Из-за недавних нападений на почтовые кареты ротмистру все чаще приходилось бывать на городских кладбищах. И в скорбные минуты прощания с теми, кого не пощадила рука хладнокровных убийц, отвлекаясь от скупых траурных речей чиновников и заунывного бормотания священника, он стал вдруг задумываться о смерти. И каждый раз жандармский офицер чувствовал, как по спине кипятком растекался страх, который он гнал от себя прочь, но так и не мог полностью от него избавиться. Раньше с ним такого не было.

Перед Васильчиковым Рейнбот остановился, улыбнулся, немного помолчал и, протянув руку, сказал:

– Ну, а вам, господин поручик, целых две награды: во-первых, командование драгунского полка освободило вас от отбывания оставшихся двух суток на гауптвахте, а во-вторых, ваше полковое начальство внесло вас в список офицеров, досрочно представленных к присвоению очередного воинского звания. Полагаю, вам снова вернут чин штабс-ротмистра.