Иван Любенко: Маскарад со смертью

– Я великодушно прошу вас сохранить наш разговор в секрете. Дельце, которое я вам поведаю, матримониальное и носит сугубо конфиденциальный характер, – осторожничал визитер.

– Хранить чужие секреты – непременный атрибут моей профессии. Это называется адвокатской тайной, – не сводя глаз с лица собеседника, сухо проронил Ардашев.

– Я в этом и не сомневался… Это я так, на всякий случай… Вы уж не обессудьте… Однако же я продолжу… Не так давно мы были в гостях у очень уважаемых и порядочных людей – у графа и графини Высотских. Вы хоть и новый здесь человек, а с ними, наверное, уже познакомились… – Ардашев утвердительно кивнул. – Так вот, когда после десерта я с Аристархом Илларионовичем вышел прогуляться в сад, то застал там Кларочку, беседующую с молодым человеком. Его лица я толком не разглядел, да и он как-то сразу ретировался. Клара объяснила, что это доктор, у которого она лечится. Надо признать, последнее время она чувствовала себя неважно и довольно часто посещала врача. По-правде говоря, я большого значения этому не придал. Но не прошло и трех дней, как по почте некий аноним прислал цветную карточку, знаете, такие иногда продают в лавках, особенно на первое апреля, с рисунками срамного свойства. Вот, полюбуйтесь. – Соломон Моисеевич достал из внутреннего кармана надорванный сбоку конверт и передал адвокату. Внутри оказалась глянцевая открытка далеко не пуританского вида. На ней был нарисован доктор, приложивший ухо к обнаженной спине дамочки и страстно сжимающий ее пышный бюст. При этом мадам говорила: «Доктор, я лечусь у вас уже полгода, но по-прежнему чувствую стеснение в груди».

Лицо Соломона приняло багровый цвет и, раскрасневшись от обиды и постоянно промакивая носовым платком выступающую на лбу испарину, он продолжал:

– Мое больное сердце не выдержало, и я потребовал у жены объяснений. И она созналась. На самом деле это никакой не врач, а офицер кавалерии. Вы можете себе представить! Кларочка призналась, что она давно с ним знакома! Как она плакала! Моя девочка! Этот прощелыга окрутил юное создание и, оказывается, добился ее! Он уже давно живет за ее счет, а точнее, за мой. Вы представляете? То есть он не только спит с моей женой, но, что еще более возмутительно – он ест мой кусок хлеба! – нервно теребя цепочку золотого брегета, свисавшую из кармашка жилетки на положенную длину, все более расходился Соломон.

– Да, вы правы, действительно субтильное дельце, – болезненно поморщился адвокат и, вытащив из внутреннего кармана жестяную коробочку монпансье «Георг Ландрин», протянул гостю.

– Премного благодарен. Однако я берегу зубы и от всякого рода леденцов воздерживаюсь, – извинительным тоном изрек хозяин ломбардов и аптек.

– А мне, знаете ли, помогают настроить мыслительный процесс. Пристрастился, после того как бросил курить, особенно к этим, московским. – Помедлив, Клим Пантелеевич отправил в рот конфетку зеленого цвета.

– Но это еще не все. Проблема в том, что некоторое время назад я сделал супруге подарок: оформил на Кларочку свою долю в ювелирном деле. Пусть, думаю, учится коммерцией заниматься. Человек-то я не молодой, страдаю сердечными спазмами… Вот и решил, что в случае моей смерти Кларочка без куска хлеба не останется. Жена-покойница была бездетной. Наследников других у меня нет. Я даже разрешил ей вояжировать в Москву и Санкт-Петербург для посещения ювелирных выставок. Но всплыла измена, опустились руки, и тогда я спросил себя: «А может, продать все? Уехать куда-нибудь на север Франции, например в Бретань, и любоваться из окна маленького и уютного дома Атлантическим океаном, а потом открыть там свое дело и жить новой, чистой, не запятнанной жизнью… с Кларой». А тут как раз кстати подвернулся один заказчик. – Жих умоляюще посмотрел на присяжного поверенного и, понизив голос, снова попросил: – Клим Пантелеевич, пожалуйста, сохраните в тайне то, что вам сейчас станет известно…

– Изволю заметить, Соломон Моисеевич, об этом мы уже говорили, – с ударением на «уже» напомнил адвокат.

– Да-да. Конечно, я ни в коей мере не сомневаюсь в вашей добропорядочности. Но… Вы уж простите великодушно, но последние два дня меня постоянно преследует какой-то непонятный страх. – Жих, забыв о платке, вытер потный лоб рукой. – Да ладно, не это главное… В общем, имеются у меня некоторые покупатели, назовем их – государственные чиновники, которые, по понятным причинам, свой капитал не афишируют. А чтобы деньги не обесценивались, они приходят ко мне инкогнито и скупают, часто на очень внушительные суммы, драгоценности. Пару месяцев назад я получил большой заказ на покупку камней и подумал: «А что, если к сумме, на которую покупатель собирается приобрести ценности, добавится и мой собственный заказ? Таким образом я получу товар с большей скидкой, потратив сначала собственные средства, а затем, перепродав часть камушков, недурно заработаю на этой сделке. Самое главное – я получу возможность перевести весь свой капитал в чрезвычайно ликвидную субстанцию не только в России, но и за границей». Останется лишь сбыть ломбарды, коими давно интересуется начальник акцизного управления, господин Гайваронский, а потом найти покупателя на аптеки. И все. Я обсудил это с Кларочкой, и она согласилась… На следующий день на адрес ювелирного дома я отправил соответствующее письмо о скором нашем приезде, и уже через неделю мы с женой отправились в дальнее путешествие, дабы непосредственно в Париже оговорить условия сделки со старыми партнерами из торгового дома «Бушерон». Во Франции директор этой фирмы показал мне разного рода дорогостоящие камни и брильянты с новой огранкой. Я решил купить достаточно большое количество обработанных таким способом камней и одну прелестную вещичку. Сумма сделки была оговорена, и я оставил задаток. Мы также условились, что в скором времени по телеграфу я оповещу о готовности купить эти крохотные ювелирные шедевры. Какое удивительное было время! Кларочка веселилась как ребенок! Но мы вернулись домой. Мне понадобился месяц, чтобы получить нужную сумму под залог ломбардов и аптек. Как и условились, я послал телеграмму о готовности приобрести заказанный товар. Уже через неделю ответной телеграммой меня уведомили, что ожидаемая поставка произойдет в Ставрополе, и указали точную дату. А тут, знаете, я снова заметил перемену в поведении жены. В отношениях со мной она стала холодной и весьма раздражительной. А что касаемо интимных отношений, то таковые отсутствуют уже два месяца и двенадцать дней… по причине ее постоянной усталости. Но это еще не все. Последнюю неделю мне иногда кажется, что моя подушка пахнет табаком, а я ведь никогда не курил! Боже милосердный! Я не могу себе даже представить, что кто-то спит на моей кровати. И что же мне делать, если она снова мне изменяет? К чему было тогда затевать всю эту историю с продажей всей собственности и переводом денег в драгоценные камни? Я иногда не знаю, как дальше жить! – Жих в отчаянии закрыл ладонями лицо.